Меню
Спецпроект
Репатрианты о новой родине и о себе

Сквозь слезы к успеху: знаменитые репатрианты рассказали о своем пути в Израиле

Исход советских евреев в Израиль продолжается уже 30 лет, но до сих пор находятся люди, упрекающие репатриантов в "чужеродности" и даже "гойстве". Спецпроект газеты "Едиот ахронот": самые успешные выходцы из СССР рассказали, как начиналась их новая жизнь на новой родине

 

 (Вести - Едиот ахронот)

Ровно 30 лет назад начался исторический исход евреев из СССР, получивший в Израиле название "Большая алия". Более 800.000 человек прибыли в еврейскую страну в период между 1989 и 1999 годом - чаще всего без имущества, без знания языка и без каких-либо связей. Празднование этого по-настоящему великого юбилея началось в январе 2020 года с оскорбительных слов главного сефардского раввина Израиля, назвавшего русскоязычных репатриантов "гоями и коммунистами, посетителями церквей и монастырей".

 

Главный раввин о репатриантах из бывшего СССР: "Они гои и коммунисты"

 

Стереотипы, оскорбления, открытая враждебность - все это сохранилось и спустя 30 лет. Ксенофобские высказывания раввина Йосефа, за которые он даже не счел нужным принести извинения, свидетельствуют: путь к интеграции в израильское общество долог и мучителен.

 

Подключайтесь к Telegram-каналу "Вестей"

 

За 30 лет число русскоязычных граждан в Израиле перевалило за миллион. Часть репатриантов сумела тяжелейшим трудом вписаться в израильское общество, сделать карьеру, достичь материального благополучия. Другие до сих пор испытывают отчужденность и трудности адаптации. У многих здесь родились дети и внуки, ласково называемые на иврите "сабрами".

 

 Почему рожденных в Израиле детей называют "кактусы" - "сабры"

 

Однако немало репатриантов отчаялись и вернулись в страны исхода. Ксенофобские нападки, начавшиеся с первых дней алии, не прекращаются до сих пор.

Каждый репатриант может рассказать как минимум одну (а то и много больше) обидных историй, которые приключились с ним в Израиле из-за незнания языка, непонимания местной ментальности, а то и обычного бытового хамства.

 

Репатрианты из бывшего СССР. Фото 1990 года (архив "Едиот ахронот")
Репатрианты из бывшего СССР. Фото 1990 года (архив "Едиот ахронот")

Более двух десятилетий понадобилось многим новым гражданам, чтобы набраться смелости и начать рассказывать историю своей алии. Но главное - израильское общество наконец решило выслушать эти рассказы.

 

В пятницу, 11 января, в ведущей израильской газете "Едиот ахронот" вышел спецроект "Эрец хадаша" ("Новая родина"). Это подборка исповедей знаменитых репатриантов, достигших в Израиле успеха и славы.

 

Их имена известны каждому израильтянину, говорящему на иврите. А теперь на иврите зазвучали и их откровенные рассказы о пережитом на пути к славе. "Вести" публикуют их перевод на русский язык.

 

Юлий Эдельштейн: "Сабра? Я?"

Спикер кнессета, в СССР - правозащитник и политзаключенный. Репатриировался в 1987 году в возрасте 29 лет.

Юлий Эдельштейн в 2020 году. Фото: Йоав Дудкевич
Юлий Эдельштейн в 2020 году. Фото: Йоав Дудкевич
 

"Странно, что об этом вообще нужно говорить: репатрианты из бывшего СССР стали интегральной частью израильского общества. Мы воплотили мечту о возвращении в Сион. Невозможно представить Государство Израиль без того колоссального вклада, который русская алия внесла в культуру, экономику, науку и безопасность страны. 

 

Когда в СССР я вел борьбу за право репатриироваться в Израиль, мною руководила огромная любовь к еврейской стране, приверженность идеалам сионистского движения. В этом же ключе продолжали действовать репатрианты из СССР и после своей алии.

 

Юлий Эдельштейн. Фото 1975 года из газеты "Едиот ахронот"
Юлий Эдельштейн. Фото 1975 года из газеты "Едиот ахронот"

Я прибыл в Израиль всего через несколько недель после моего освобождения из советского лагеря. И я, и моя жена уже свободно владели ивритом. В России я был учителем иврита. Я отправился в министерство абсорбции, чтобы получить пособие по обеспечению прожиточного минимума - около 400 шекелей в месяц. Служащий, занимавшийся моими делами, сказал мне: "У меня с тобой проблема. Ведь ты не пойдешь учиться в ульпан. Значит, тебе не полагается пособие". Пристыженный, я вернулся домой.

 

Когда я рассказал об этом директору ульпана, славному иерусалимскому человеку, он был страшно разгневан: "Это парень бюрократ? Да я бюрократ похлеще его". Он вызвал секретаршу и сказал ей: пиши - новый репатриант Юлий Йоэль Эдельштейн, номер удостоверения личности такой-то и такой-то, записан на учебу в нашем ульпане. Пока что у нас нет класса, соответствующего его уровню, поэтому его имя занесено в список ожидания".

 

"Будет тебе пособие!" - сказал он мне.

 

Несколько дней спустя я встретил на каком-то мероприятии тогдашнего министра абсорбции Яакова Цура и поведал ему эту историю. Не знаю, каким он был министром, но чувство юмора у него было. "А ты что думал, - сказал он. - В Советском Союзе тебя преследовали за знание иврита, так неужели мы не будем преследовать тебя за то же самое?"

Юлий Эдельштейн в первые годы репатриации, на фото вместе с Натаном Щаранским и Йосефом Менделевичем, тоже узниками Сиона. Фото: Давид Рубингер (Photo: David Rubinger)
Юлий Эдельштейн в первые годы репатриации, на фото вместе с Натаном Щаранским и Йосефом Менделевичем, тоже узниками Сиона. Фото: Давид Рубингер

В 1987 году телефонные звонки за границу стоили очень дорого. Лишь после нескольких дней пребывания в стране я позвонил маме, преподавателю английского языка и литературы. Я сказал ей: "Мама, мы приехали, нас очень хорошо приняли, все в порядке". Она ответила мне по-английски: "Yeah, I know. I heard you on the BBC world service. My son could speak English better". Представляете? Первой фразой мамы после того, как я вырвался из советских застенков в Израиль, были слова: "Мой сын мог бы лучше говорить по-английски"... А ведь в этом и было главное напутствие: нельзя довольствоваться достигнутым, следует стремиться к большему.

 

Через несколько дней после репатриации мы пошли на демонстрацию возле здания советского консульства. Мы требовали освобождения узника Сиона по имени Эфраим Холмянский. К месту манифестации прибыл фотограф из газеты. Я услышал, как он спрашивает за моей спиной: "Скажите, где репатриировавшийся недавно узник Сиона Эдельштейн?" Кто-то указал ему на меня. "Нет, это сабра", - отмахнулся фотограф. Я просто растаял: кто сабра, я? Но вскоре пришел в себя. Я хочу быть собой, а не кем-то другим. Израильтяне могут быть разными. И мы разные". 

 

Аня Букштейн: "Без шницеля и птитим"

Актриса и певица. Репатриировалась в 1990 году в возрасте 7 лет.

Аня Букштейн в наше время. Фотосессия для "Вестей". Фото: Алекс Липкин
Аня Букштейн в наше время. Фотосессия для "Вестей". Фото: Алекс Липкин
 

"У меня в детстве не было "русских" друзей и подруг. Я общалась только с израильскими детьми. Уже в 8-летнем возрасте я решила для себя, что хочу быть израильтянкой, хочу выучить язык. Даже будучи такой крохой, я понимала, сколько усилий придется приложить, чтобы стать "своей" в новой стране.

 

Однажды ко мне в гости пришла одноклассница, коренная израильтянка. Мама тогда понятия не имела, что дети в израильских семьях едят шницели и птитим. Она подала к столу нашу еду - говяжьи котлеты. Девочка очень удивилась и стала проситься домой. Я готова была сквозь землю провалиться.

Аня Букштейн в детстве с родителями. Фото из личного архива для спецпроекта "Новая родина"
Аня Букштейн в детстве с родителями. Фото из личного архива для спецпроекта "Новая родина"

Поймите: моя мама прекрасно готовит. Но ей было всего 32 года, и, как все репатрианты, она переживала шок от резкого изменения жизни. Последнее, что ее интересовало, - научиться готовить птитим.

 

Вообще мои родители были настоящими героями. Им я обязана всем, чего добилась, - их способности к выживанию, их амбициям и трудолюбию.

 

Борьбу за выживание мы вели втроем - хотя у каждого она была своя. Папа был вынужден сдать сложнейшие экзамены, чтобы получить лицензию врача, хотя в СССР уже заведовал отделением. Мама, логопед по специальности, должна была выучить иврит на очень высоком уровне. Я не знаю, как она это сделала, но она действительно быстро выучила язык и начала работать по своей профессии, что просто невероятно. При этом им нужно было растить меня.

 

Сегодня я понимаю, через что им пришлось пройти, и преклоняюсь перед ними.

 

Мне очень грустно читать сказанное главным раввином о русской алие. Как человек с такими возмутительными и мракобесными взглядами может занимать столь высокий пост? Цель всего этого - внести раскол в единство израильского народа. Однако народ Израиля достаточно мудр. Именно сейчас нам нужно сплотиться и не позволить ненависти разделить нас. Алия из Советского Союза внесла огромный вклад в процветание государства. Эта алия привела в Израиль таких людей, как мои родители".

 

Николь Райдман: "Меня дразнили "русской"

Певица, светская львица, фотмодель, владелица модного бутика. Репатриировалась в 1996 году в возрасте 10 лет.

Николь Райдман. Фотосессия для модного мужского журнала "Блейзер". Фото: Алекс Липкин
Николь Райдман. Фотосессия для модного мужского журнала "Блейзер". Фото: Алекс Липкин
 

"Мои родители развелись за несколько месяцев до нашей репатриации. Отец отказался ехать в Израиль. Он был бизнесменом и не хотел терять дело, которым занимался всю жизнь. В Одессе у родителей были дома и большое имущество, но после перестройки усилились антисемитские настроения, особенно это коснулось преуспевающих евреев. Мафия начала шантажировать их. Стали похищать детей из школ, им отрезали пальцы и посылали в конверте родителям. Однажды подобное произошло в моей школе, и мама решила уехать в Израиль.

 

Мы репатриировались с 200 долларами в кармане. Еще на маме было бабушкино обручальное кольцо, но украинские таможенники отобрали его, когда мы садились на корабль. Мы с мамой полагали, что едем в страну, текущую молоком и медом, но очень быстро поняли, что происходит на самом деле: на Украине был сильный антисемитизм, а в Израиле - неприязненное отношение к русской алие.

 

Там я была "вонючей жидовкой", здесь превратилась в "вонючую русскую". Когда я пришла в школу, то единственным словом на иврите, которое я знала, было "шалом". Дети приняли меня не слишком дружелюбно. Постепенно я поняла, что такое "русская шлюха", и что означают слова "твоя мама проститутка".

С этого момента я должна была бороться за свое место в израильском обществе, пытаясь доказать, что ни я, ни моя мама - никакие не "проститутки". Моя мама музыкант, я воспитывалась в приличной семье.

 

До сих пор в комментариях в соцсетях меня называют "этой русской". Представляете? Я живу в Израиле 23 года, но все равно остаюсь "русской".

 

Сразу после репатриации мы поселились в Рамат-Гане, в съемной квартире на четвертом этаже без лифта. Летом крыша нагревалась так, что невозможно было дышать, а зимой она протекала. Посреди гостиной стояли ведра, куда стекала вода. Это серьезная травма для ребенка, которому никогда ни в чем не отказывали. Вдруг ты переезжаешь в незнакомую страну - у тебя нет друзей, нет языка, а у матери нет денег, чтобы купить тебе джинсы...

 

В какой-то мере моя борьба за собственное достоинство продолжается до сих пор. Уже в 18 лет у меня были свои продюсерская фирма и рекламное агентство. Я стала самым молодым миллионером в Израиле. И это было еще до моего романа с Михаилом Черным, с которым я 12 лет состояла в серьезных отношениях. Все эти стереотипы про "подругу олигарха" не соответствуют действительности. Я была вынуждена защищать свое достоинство и горжусь своими достижениями. Но, пережив антисемитизм и трудности алии, я навсегда где-то внутри останусь маленькой и ранимой девочкой". 

 

Алекс Авербух: "Первое слово, которое я выучил на иврите, - "мазган"

Спортсмен-олимпиец, чемпион Европы по прыжкам с шестом. Репатриировался в 1999 году в возрасте 25 лет.

Алекс Авербух в первые годы репатриации и в наше время. Фото: Реувен Шварц (слева), Оз Муалем (справа) (Фото: Реувен Шварц (слева), Оз Муалем (справа))
Алекс Авербух в первые годы репатриации и в наше время. Фото: Реувен Шварц (слева), Оз Муалем (справа)

"Я репатриировался, чтобы представлять Израиль на спортивных состязаниях. В августе 1999-го получил гражданство и в том же месяце занял третье место на чемпионате мира. Спортом я активно занимался еще в России, но настоящего успеха добился в Израиле. 

 

Сразу после приезда я оказался в Институте физкультуры и спорта имени Уингейта. Звуки речи вокруг казались мне шумовым фоном. Это был иврит, которого я не знал. Парадоксальным образом незнание языка помогло мне добиться спортивных успехов. Для аккумуляции энергии к соревнованиям полезна тишина. В тот период у меня даже не было друзей, с которыми можно посидеть, поболтать. Я был в стране один и разговаривал только со своим тренером.

 

Еще помню, что было очень жарко. Я приехал из Сибири, и тренироваться при такой жаре и влажности было очень тяжело. Поэтому первым выученным на иврите словом для меня стало "мазган" - кондиционер.

 

Российское воспитание помогло мне выстоять в Израиле, ведь я не знал выражений "мне не хочется", "я не могу". Для меня всегда определяющим словом было "надо". И меня до сих пор удивляет в Израиле, когда дети не понимают, почему надо тяжело работать, чтобы чего-то добиться.

 

Я живу здесь много лет, но так и не привык к израильской ментальности. Мне все еще неясно, почему израильтяне обращаются друг к другу "ахи" - братишка. Так могут говорить лишь близкие друзья, давние знакомые, но не случайный человек с улицы. Я не понимаю, как можно назначить встречу в семь, а прийти в полдесятого и сделать вид, что это нормально. Нет, я так и не смог к этому привыкнуть".

 

ЕЩЕ ИСТОРИИ РЕПАТРИАНТОВ

Мы дома: 10 историй о том, как репатрианты изменили жизнь в Израиле, - спецпроект "Вестей"

 

 

 

Перевод: Гай Франкович
 новый комментарий
Предостережение
Стереть ваш текущий комментарий