Примерно раз в сезон театр "Бейт-Лесин" объявляет об "особом мероприятии - всего 50 спектаклей". Налет эксклюзивности будто бы говорит - это не для всех, не для широкой публики. Таков был "Гамлет", поставленный пару лет назад. И "Антигона". Но если эти спектакли были о трагедии главных героев - страдающих и непонятых окружающими, то им на смену приходит совсем другая история.
Притча о том, как целое общество теряет человеческий облик, не только в переносном, но и буквальном смысле, - вот о чем рассказывает не теряющая своей актуальности пьеса классика театра абсурда - Эжена Ионеско "Носороги". Как признается "домашний режиссер" театра Яир Шерман, для него эта работа стала очень личной. А протест главного героя, отказывающегося терять человеческий облик и становиться частью стада, - это и личная позиция режиссера, нонконформиста по натуре и по призванию.
Шерман избежал соблазна актуализировать сюжет или конкретизировать время действия. Вместо этого над текстом поработал тонко чувствующий иврит переводчик Эли Бижауи, превративших героев в понятых современному зрителю, не теряя при этом красоту языка оригинала.
Сюжет пьесы пугающе прост: в некоем городке жители постепенно начинают превращаться в носорогов. Когда явление становится массовым, горожане понимают, что им угрожает смертельная опасность. Сначала они ужасаются происходящему, но очень скоро начинают воспринимать ситуацию как должное и даже находить в ней плюсы.
Последовательно и вдумчиво Ионеско демонстрирует, как иррационально и абсурдно то, что изначально кажется логичным. Лишь один из горожан - ленивец и неряха Беранже - считает происходящее диким и неправильным. Он полон решимости сделать все, чтобы сохранить человеческий облик в обществе, где быть человеком стало немодным и даже опасным.
По признанию Ионеско, к написанию пьесы его подвигли события, связанные с зарождением нацизма в Европе. Он сам стал свидетелем массовой эйфории на городском стадионе во время выступления Гитлера. Увиденное настолько поразило и испугало драматурга, что несколько лет спустя он начал писать пьесу, посвященную феномену массового психоза и конформизма.
Пьеса была впервые опубликована в 1959 году, а автор объяснил замысел так: “Носороги” - пьеса, направленная против всех видов коллективной истерии и против тех эпидемий, что рядятся в одежки различных идей и разумности. Я хотел только показать всю бессмыслицу этих ужасных систем, то, к чему они приводят, как они заражают людей, облапошивают их, а потом загоняют в рабство".
Абсурдность ситуации передана в постановке Шермана не только посредством блестящего текста Ионеско, но и буквально (здесь нельзя не отметить отличную работу художника по декорациям и костюмам Полины Адамовой). Первая сцена проходит в элегантной обстановке французского кафе, однако впечатляющая декорация довольно быстро распадается на кубики и все оставшееся время герои тщетно пытаются ее собрать.
Процесс "строительства" проходит на глазах у зрителей, актеры деловито снуют туда-сюда, изображая бурную деятельность. Однако конечный результат - безобразные дебри, как будто созданные фантазией безумного художника-абсурдиста (или разрушенные стадом пробегающих носорогов).
Концептуально Шерман, ставящий в последние годы и в Германии, демонстрирует нам крепкий европейский театр, немного даже оторванный от того, что принято на израильской сцене. Тем сильнее общее впечатление от постановки - мощной, динамичной и пугающе актуальной.
Актеры, будто понимающие важность момента, не жалеют себя. Особенно исполнитель главной роли Том Хаги, играющий своего Беранже с пугающей самоотдачей. Одно из центральных событий пьесы - превращение лучшего друга главного героя в носорога - особенно впечатляет благодаря пластике и комическому таланту исполнителя роли Жана - Бени Эльдара.
Лихи Корновски, не слишком впечатлившая в свое время в роли Антигоны, играет Дейзи - объект воздыханий Беранже, и делает это "как в последний раз". Их финальная сцена (если я правильно прочитал замысел режиссера, он замахнулся в ней чуть ли ни на реминисценцию сцены в эдемском саду) - мощнейшая и по сценическому исполнению. И таких сцен здесь немало.
Описывать постановку "Носорогов" в "Бейт-Лесине" - дело неблагодарное. Она слишком хороша - этакий мощный удар под дых нашему коллективному "я". Не случайно режиссер включает в музыкальное сопровождение "Носорогов" ностальгические израильские песни - настолько неуместные здесь, что звучат практически издевкой.
Этой постановкой Шерман доказывает, что "Бейт-Лесин" принял очень правильное решение, сделав ставку на молодого режиссера в качестве своеобразного "камертона" театра. И этот камертон наконец-то зазвучал в полную силу.