►1◄ В начале 2019-го, незадолго до того, как все покатилось в тартарары, мы с женой и детьми устроили в своем доме в Соединенных Штатах пасхальный седер. Мы провели в Америке учебный год, и мне хотелось показать своим соученикам, журналистам со всего мира, лишь немногие из которых были евреями, что такое Песах, и как мы его празднуем в Израиле.
Мы с женой немного адаптировали Пасхальную Агаду для гостей, сделали ее презентацию в программе PowerPoint, снабдили главные тексты на иврите разъяснениями на английском, добавили популярные песни, иллюстрации. Мы щедро накрыли пасхальный стол. Дети были нарядно одеты. Как раз в эти дни к нам из Израиля приехали моя мама и тесть, которые также приняли участие в торжестве. Думаю, это был самый приятный в моей жизни Седер.
В конце вечера один из близких друзей по учебе, итальянский журналист, спросил меня, насколько я религиозен. Я рассмеялся и ответил, что совершенно далек от религии. Его это удивило. Сам он был верующим католиком, соблюдал христианские посты, мечтал совершить паломничество в Иерусалим, вера была важной частью его жизни. То, что я руковожу пасхальным седером, разъясняю гостям традиции и обычаи, показалось ему однозначным проявлением моей религиозности.
Этот момент запечатлелся в моей памяти, потому что редко удается получить столь точный рентгеновский снимок своей идентичности. Тогдашний разговор с итальянцем прояснил для меня самого место иудаизма в моей жизни, в моей самоидентификации. Мне стало понятно, насколько важной частью моей личности является иудаизм, насколько остро это воспринимается именно тогда, когда я долгое время нахожусь за границей - в то время, как в Израиле это почти не ощущается.
В нынешний Песах мы оказались в Риме, это был короткий семейный вояж. Мы не проводили седер, не читали Агаду и лакомились лучшей квасной выпечкой, которую только может предложить Италия. В последний день отпуска мы были приглашены на ужин к тому самому итальянскому другу. Перед трапезой он спросил, можно ли подавать сосиски из свинины. Я ответил, что мы, по-видимому, самые нерелигиозные евреи, с которыми он знаком.
►2◄ Если бы мне пришлось анализировать свою идентичность, определять, какие составляющие в ней доминируют, то я без колебаний сказал бы, что я прежде всего израильтянин. Затем последовало бы то, что я мужчина и отец, человек, родившийся в 80-е годы, сын новых репатриантов, уроженец Петах-Тиквы, иерусалимец. "Еврей", как вы заметили, не попал бы в первый ряд. Не потому, что я не чувствую себя евреем, а потому, что еврейство, иудаизм - интегральная часть моей израильской идентичности. По неясной мне причине этот факт раздражает определенных людей. Часть из них считает это ересью с точки зрения иудаизма. Но это совершенно не так.
Куда бы я ни поехал, где бы я ни оказался, я прежде всего израильтянин. Израильские истории успеха интересуют меня больше, чем универсальные. Израильские беды и неудачи беспокоят меня больше, чем общемировые. Израильская гастрономия мне интереснее, чем американская. От сочетания белого и голубого цветов у меня тепло на сердце, как и от пейзажей моей страны. Я предпочитаю поддерживать мелких израильских, а не иностранных производителей. У меня израильский акцент в английском языке. Моя культура - израильская. Мои воспоминания, контекст моей жизни, мои мечты, мои дети, все, абсолютно все, связано с Израилем. Израиль - мой якорь.
Я не слепой патриот. Я резко критикую свою страну, в основном ее правительство. И если при планировании отпуска за границей мне понадобится выбирать между популярным среди израильтян местом и какой-либо забытой богом дырой, где кроме меня никто не говорит на иврите, я почти наверняка выберу второй вариант. Иногда необходимо отдалиться от дома, чтобы соскучиться по нему.
►3◄ Внутри моей израильской идентичности светский образ жизни и мышления - ключевой компонент. В последние годы это стало чем-то, чего мне якобы следует стыдиться, либо тем, что я должен преодолевать. Но я не стыжусь своей светскости, напротив, я ею горжусь.
Для меня светскость (хилониют) - это свобода выбирать. Свобода выбирать свой путь, но и свобода время от времени менять направление. Свобода выбирать, к кому относиться с почтением, а к кому нет, свобода выбирать набор ценностей, периодически его обновляя в зависимости от меняющихся обстоятельств. В том году я вел пасхальный седер и читал Агаду, а в этом путешествовал по Риму и вкушал самую вкусную пиццу в городе.
Светскость для меня - это дар. У которого есть своя цена - нет четких предписаний, как следует жить. Нет духовного авторитета, который решит за меня, что верно, а что нет. А порой и нет ясной цели в жизни. Сегодня ты живой, а завтра умрешь. Вот и все. Это та цена, которую я готов платить за свободу - свою и своих детей - жить так, как мы хотим, а не так, как нам велят.
Меня переполняют огорчение и ярость, когда кто-то в пылу спора бросает мне: "Так что тебя вообще делает евреем?" Увы, с подобными упреками в последние годы я сталкивался не раз. Мне потребовалось немало времени, чтобы сформулировать для себя ответ на этот вопрос. Понимание пришло, когда я задумался о переходе от Дня памяти жертв Холокоста ко Дню памяти павших в войнах Израиля и Дню независимости.
Большая часть моих родственников были убиты в годы Холокоста. Одни в Освенциме, другие в гетто, некоторые в никому не известных местах. Вот почему каждый год в Йом ха-Шоа я вновь понимаю, насколько важна для нас, еврейских родителей, вечная национальная миссия, которую мы не выбирали, она просто глубоко укоренилась в нашем подсознании - передавать память последующим поколениям. Можно копнуть еще глубже: речь о своего рода биологическом инстинкте - стремлении создать новую жизнь. Это стремление приобретает для нас, израильтян, двойной смысл. Ибо новая еврейская жизнь, да еще на Земле Израиля, - это подлинная и абсолютная победа над нацистами и всеми, кто желает нам зла.
Так что же меня делает евреем? Именно это. Мое существование как таковое. Эта нить связывает седер моего детства, где я сидел рядом с дедушкой, носившим черную кипу и читавшим Агаду, с армейской присягой в учебке, когда моя бабушка шла вместе со мной по плацу, и с недавним разговором о моих друзьях, погибших во время службы, со старшим сыном, который пойдет в армию через 3 года.
►4◄ На этом этапе оппоненты обычно говорят мне, что я грешу против своих предков. Что на протяжении многих поколений евреи в галуте строго соблюдали заповеди, и именно это сохранило еврейство. На это у меня есть очень простой ответ: да, так было в изгнании, но сегодня я живу в Эрец-Исраэль, о которой мечтали мои прапрадеды. Каждый седер они заканчивали словами: "В следующем году в отстроенном Иерусалиме". Так вот: сегодня я живу в отстроенном Иерусалиме.
Как и многие другие в этой стране, я внук и сын людей, которые в определенный момент жизни предпочли не говорить, а действовать. В начале 70-х годов моя семья репатриировалась из СССР в Израиль, воплотив свою сионистскую мечту. Они сидели в холодной Риге и тосковали по Иерусалиму. И вот я, их сын, вижу стены Старого города всякий раз, когда в шлепанцах заскакиваю в мэрию, чтобы решить вопрос с муниципальным налогом. Такова моя реальность. И поэтому мое еврейство здесь защищено. Мне нет нужды продолжать фанатично оборонять свою идентичность от недругов. Я не предаю традицию предков, я ее воплощаю в жизнь.
Секуляризм сыграл важную роль в создании Государства Израиль. Основатели государства были в основном светскими людьми. Это не значит, что они отрицали свое еврейство, скорее считали, что израильская идентичность это еврейство воплощает. Да, у Бен-Гуриона были интимные отношения с иудаизмом, он разбирался в тонкостях веры намного больше, чем я. Это он решил, что государство должно быть и тем, и другим. Не израильская идентичность за счет иудаизма, и не иудаизм - за счет израильской идентичности. Должен быть статус-кво: кашрут в государственных учреждениях (включая ЦАХАЛ), браки и разводы по религиозному канону, суббота - национальный день отдыха (а значит, в шабат нет общественного транспорта) и еще ряд вещей. С точки зрения Бен-Гуриона, статус-кво был призван защитить еврейскую религию, поскольку он был убежден, что секуляризм в итоге возьмет верх над ортодоксальным образом жизни. Он ошибся. Сегодня сообщить в Израиле, что ты абсолютно светский человек - это чуть ли не провокация. Что значит "ест свинину"? Что имеется в виду, когда говорится "я не верующий"? Так что вообще тебя делает евреем?
Я искренне надеюсь, что когда мои дети достигнут моего возраста, они смогут выбирать себе еврейскую идентичность по своему усмотрению, и ни одно течение иудаизма не будет вести себя так, словно оно выше других. А светское еврейство не будет запрещено.
►5◄ Я живу в Иерусалиме и поэтому воспринимаю светскость иначе, чем те, кто живет в Тель-Авиве. Я принадлежу к постоянно сокращающемуся светскому меньшинству в моем городе и поэтому обязан встать на защиту своего образа жизни. Например, в последние 2 года цицит стал модным аксессуаром в районе, где я живу, а этот район вовсе не считается религиозным.
Данные не всегда отражают эту тенденцию. Цифры не отличаются точностью. Некоторые полагают, что тех, кто придерживается светского образа жизни, становится меньше, другие утверждают обратное. В любом случае религиозная самоидентификация - штука изменчивая и сложно вычисляемая. Если честно, так и должно быть.
И все-таки поскольку существуют влиятельные политические силы, которые на протяжении 77 лет активно действуют с целью укрепления религиозной и ультраортодоксальной самоидентификации, настало время и светской части населения усилить свою активность в этом направлении.
Если уж наша система образования разделена на несколько течений (еще один компромисс Бен-Гуриона), то определение государственного образования (хинух мамлахти) как чего-то остаточного, того, что не является ультраортодоксальным, арабским или государственно-религиозным, нас больше не устраивает. Хотя государственное образование - крупнейшая система в стране, она единственная, в которой общественность не имеет никакого влияния на формирование учебной программы, личность педагогов и ценности, лежащие в основе обучения.
В последние годы появилось несколько институтов, пытающихся изменить эту ситуацию, перестроить заново государственную систему образования и уравнять ее в правах с другими течениями. Например, совет государственного ивритского образования (ха-моэца ле-хинух мамлахти иври), в который входят такие люди, как доктор Михаль Тавивьян-Мизрахи, бывшая замдиректора министерства просвещения, музыкант и поэт Коби Оз. Они хотят говорить о светском образе жизни, не исключая еврейскую традицию. Они настаивают на учебной программе, которая рассматривает вопросы демократии и либерализма. Их цель - укрепить в учениках чувство принадлежности к стране и ближневосточному пространству, поставить во главу угла науку и прогресс, но не забывать при этом о своих корнях. Да, я понимаю, что это звучит как красивые лозунги. Зайдите на их сайт и ознакомьтесь с их деятельностью подробнее. Это очень серьезный институт, проводящий исследования и опросы, публикующий статьи.
Лишь вернув светскому образу жизни и мышления утраченную им в некоторой степени легитимность, мы сумеем укрепить демократию и обеспечить надежное существование Государства Израиль. Не как секулярного государства, в котором нет места для религии (оно не создавалось таковым изначально и никогда таким не станет), а как государства, способного удерживать всю сложность нашей жизни - без угрозы распада. Это должна быть страна, в которой человек может определять себя прежде всего как израильтянин, поскольку его еврейство глубоко встроено в эту идентичность, и при этом не подвергаться уничижительной критике.
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович