1 Еще фото
Эяль Замир, Биньямин Нетаниягу и Исраэль Кац
(Фото: AP Photo/Jehad Alshrafi, Яир Саги, Ариэль Хермони - минобороны)
Правительство вовсе не хочет действительно выяснять, что произошло в ЦАХАЛе 7 октября. Оно не оспаривает выводы проведенных расследований или рекомендации комиссии Турджемана. Фокус здесь не в сути, но в самом процессе создания сомнений и недоверия. Правительство хочет затянуть процесс обсуждения провала 7 октября до следующих выборов - это ключевой элемент в их политической игре. Чтобы был тот, на кого можно свалить вину, чтобы сохранялась атмосфера бесконечного конфликта. Вчерашнее противостояние между министром обороны и главой генштаба призвано обеспечить, чтобы в обществе остался не рубец, а незаживающая рана.
Начальник генштаба Эяль Замир вступил в должность после бесед с командирами среднего и высшего звена по всей армии. "В армии сложился глубокий и беспрецедентный кризис доверия, - сказал Замир коллегам в генштабе, - чувство, что старшие командиры не понесли никакой ответственности за свои ошибки". Это и стало причиной создания комиссии для проверки результатов армейских расследований. Два аспекта здесь беспрецедентны: ЦАХАЛ не проводил проверок во время Войны Судного дня и уж точно не мог анализировать результаты постфактум.
Сравните, как говорил начальник генштаба Давид Элазар, не говоря уже о командующем Южным округом Шмуэле Гонене (Городише), о несправедливости, которая, по их мнению, была им нанесена, - и как сегодня публично берут на себя ответственность Герци Халеви, командующий Южным округом Ярон Финкельман, а также Одед Басиюк, глава оперативного управления.
Военный провал 7 октября был намного более болезненным и ужасным, чем Война Судного дня. Он также вскрыл системный сбой, который длился много лет - задолго до начала работы нынешнего генштаба. Сцены, в которых командиры ЦАХАЛа во главе с бывшим начальником генштаба приезжают в один населенный пункт за другим, чтобы объяснить, как и где армия ошиблась, - необходимы и оправданы тяжестью ответственности. Но они вовсе не само собой разумеющиеся.
Почему? Потому что факты таковы: ни один политик не потрудился сделать то же самое. Когда назначали Замира, его обвиняли, что он заключил некую сделку с министром обороны Исраэлем Кацем - якобы это и стало причиной проверки расследований постфактум. Он отверг это полностью и объяснил: нужно вернуть доверие офицеров ЦАХАЛа и командиров боевых дивизий любой ценой. Это и было объяснением в генштабе его шагов накануне, которые по сути своей символичны. Это болезненная символика для офицеров, посвятивших большую часть своей жизни национальной безопасности и фактически получивших общественное наказание. Наряду с благодарностью за службу они получают публичную отметку позора. Некоторые из них видят в этом суд линча - такой, который не дал им простейшей возможности защититься: сидеть в кабинете, излагать свои аргументы подробно, представлять документы.
► Замир хотел смотреть вперед
Шаг Замира был непрост, и далеко не консенсусный внутри ЦАХАЛа; он чувствовал, что тем самым сумеет закрыть тему и двигаться дальше. Но нужно ли ставить в один ряд командующего Южным округом, который в ночь на 6 октября спустился к командованию и был недвусмысленно введен в заблуждение АМАНом, и главу АМАНа Аарона Халиву - который даже не собрал оперативного совещания и не удосужился сделать звонок, в тот момент зная, что начальник генштаба не спит и проверяет ситуацию? Правильно ли решение Замира подвергнуть сомнению результаты внутренних проверок и не создаст ли это прецедент к дальнейшему недоверию?
Исраэль Кац - опытный политик, тяжелая политическая машина. Он не ведет позиционную войну со вторым начальником генштаба за год потому, что это плохо для его положения, - наоборот. Его оппозиция к системе безопасности воспринимается в Ликуде как положительная и приносит дивиденды. Гнев Нетаниягу на министра обороны - не только из-за его твитов, а потому что Кац присваивает себе заслугу за борьбу с так называемым "глубинным государством в сфере безопасности", и это усиливает его позиции.
В ближайшее время Кацу предстоит принять решения по многим важным вопросам, прежде всего - назначению военного атташе в Вашингтоне. Другой вопрос - желание министра обороны заблаговременно ознакомиться с предварительными выводами комиссии Турджемана, которые попали к начальнику генштаба. Очевидно, что факты и претензии, изложенные в этих документах, могут служить инструментом в политической борьбе. Их можно, например, слить в прессу.
Теперь Кац в рамках войны с начальником генштаба ввел в игру инспектора системы безопасности - человека без профессиональной компетенции оценивать подобные оперативные процессы. Привлечение инспектора, как и попытки задействовать государственного контролера, как и политическое давление, направленное на подрыв доверия к проверкам ЦАХАЛа, - все это призвано дать тот же эффект и удовлетворить тот же эмоциональный запрос. Его можно почувствовать в государственном пропагандистском канале и в релевантных социальных форумах. Это продвигает концепцию заговора и/или предательства "изнутри", и/или "антигосударственного неповиновения". Все это вместе призвано стать эффективным политическим нарративом, прививкой перед выборами 2026 года. Ослабление системы безопасности направлено на возможность изменить ее изнутри, превратив в подобие "мини-полиции Израиля". Только с танками и самолетами.
Ведь по сути - о чем спорит Кац с начальником генштаба? О кадровых назначениях. Назначения всегда были напряженной темой между министром обороны и начальником генштаба, но вопрос - в границах. И в ценностях. "Имеется попытка изменить саму природу ЦАХАЛа как армии, опасная и резкая попытка политизации, - сказал мне один высокопоставленный офицер. - Это крайне серьезное явление, которое необходимо остановить". Этот офицер описывает то, что хорошо известно в популистско-националистических режимах.
► Хотите расследование? Создайте государственную комиссию
В своих последних заявлениях Замир попытался провести черту в песке: хватит. Хотите расследование? Делайте это в государственной следственной комиссии. ЦАХАЛ, как он сказал, единственный, кто расследовал сам себя. Некоторые офицеры, пострадавшие от его мер накануне, сказали бы ему: надо было делать это после завершения расследований, и не рассчитывать, что политики удовлетворятся этим. Они почуяли кровь - и пошли в атаку.
Начальник генштаба ответит: внутреннее доверие, профессиональные коды важнее того, как политики это используют. Суть не в том, чтобы принести "жертву Молоху", а в том, чтобы сохранить ЦАХАЛ.
Это противостояние возникает из-за правительства, утратившего остатки стыда. Государственная следственная комиссия - это путь, чтобы проверить ЦАХАЛ и правительство. Это правильный способ выявлять истину. Вызывать свидетелей, приводить доказательства. Давать возможность подозреваемым в провале защищаться - и также возлагать на них суровую ответственность за худший провал в истории государства Израиль. Правительство отказывается делать это, и поэтому оно проводит ЦАХАЛ через унижение за унижением, чтобы контролировать повестку дня.
Ужас в том, что ЦАХАЛ, ШАБАК и Мосад действительно несут высшую профессиональную ответственность; нельзя оправдать их долю в провале. Но параллельно необходимо глубоко проверять ответственность политического уровня, которая стратегически - абсолютна. Премьер-министр, который находился в должности много лет, который лично запрещал применение силы против главарей ХАМАСа, который был предупрежден о возможной войне, который позволял переводы катарских денег, который верил, что ХАМАС - это актив для Израиля.
Нетаниягу - единственный релевантный высокопоставленный чиновник, который не заплатил своей должностью за провалы 7 октября; он не простит ЦАХАЛу, который взял на себя ответственность - в отличие от него.
Автор - политический обозреватель "Едиот ахронот"