Сообщение о том, что Лиор Зеберг, 33-летний предприниматель из поселения Ицхар, присоединился к партии Авигдора Либермана и готовит стратегический план НДИ по вопросам Иудеи и Самарии, могло вполне пройти незамеченным. Если бы не любопытный факт: Зеберг женат на дочери министра Орит Струк, являющейся, как известно, ключевой фигурой в партии Религиозный сионизм. В отличие от оппозиционера Либермана, Струк является частью правящей коалиции. Однако история Зеберга интересна сама по себе. В эксклюзивном интервью для "Вестей" 2 февраля Зеберг рассказал о себе, о семье и о том, какую роль в его жизни сыграла Аяла Бен-Гвир. И, конечно, ответил на вопрос, почему из всех правых партий, включая партию своей тещи, он выбрал движение Либермана.
Он родился в семье выходцев из бывшего СССР, его родители - из Москвы, с одной стороны, и из украинского Бердичева - с другой. Семья репатриировалась в Израиль в начале 90-х, за две недели до рождения Лиора, который стал первым саброй в роду Зебергов.
А в 14 лет Лиор вернулся к религии, единственный из всей семьи, что во многом определило его дальнейший жизненный путь. Сегодня он живет в Ицхаре, поселении, ставшем одним из символов идеологического религиозного сионизма, занимается предпринимательством в сфере недвижимости. Его родители при этом остались в пределах зеленой черты и живут Раанане. В эксклюзивном интервью для "Вестей", записанном 2 февраля, Зеберг рассказал о себе, о семье и о том, какую важную роль в его жизни сыграла Аяла Бен-Гвир.
- Как отнеслись родители к вашему решению в 14 лет?
- Это, конечно же, стало для них небольшим шоком. Но уже несколько лет спустя я сказал им: "Мой шаг был небольшим. Когда вы приняли решение о репатриации, то сделали гораздо более глобальный выбор". Принято ведь недооценивать ту волну алии, но я считаю их решение кардинально важным - как для страны, так и для них самих. Да, люди уезжали из СССР и по экономическим соображениям, а также просто из-за удобства. Но те, кому не был важен именно Израиль, нашли пути уехать в Германию или США. И да, это жертва, я понимаю это на примере некоторых своих родственников, которые не смогли полностью адаптироваться здесь даже через 30 лет. И тем не менее - они живут в Израиле, потому что им это важно.
- Родители часто навещают вас в Ицхаре?
- Да, конечно. На семейных мероприятиях они всегда с нами. Недавно мы отмечали бар-мицву сына. Дело было во время праздника Суккот, и организационно это было очень сложно. Но, с другой стороны, было очень здорово, что мы смогли пригласить родителей, бабушку, других родных провести целую субботу в религиозном поселении. Это был интересный опыт - как для нас, так и для них.
- И это возвращает нас к семье. Вы женились на дочери одной из самых известных идеологов религиозных сионистов - Орит Струк. Как это было?
- Это действительно интересная история. Так получилось, что нас познакомила семья Бен-Гвир, а точнее, жена Итамара - Аяла. Она знала нас обоих с юных лет. Ей показалось, что это может сработать, - и она оказалась права. Мы женаты уже 15 лет, у нас шесть детей.
- То есть вы женились на девушке, которая выросла в доме теоретиков религиозного сионизма, но сами политикой практически не интересовались?
- Не могу сказать, что не интересовался совсем, но после 7 октября все изменилось.
- Что именно?
- Стало понятно, что мы - граждане этой страны и должны быть гораздо больше вовлечены в происходящее вокруг. Все началось с того, что я с начала войны в общей сложности 9 месяцев провел в армейской форме, причем первая часть службы была очень интенсивной. Я служил офицером в бригаде "Самария", практически рядом с домом. У меня была интересная должность, я занимал пост, который обычно исполняет кадровый офицер, но между тем был резервистом. По роду службы я занимался контактами между поселенческим движением и ЦАХАЛом. Это был период интенсивного обучения и более глубокого понимания ситуации.
- После того, как мы узнали, кто познакомил вас с женой, настало время понять, кто познакомил вас с Либерманом.
- Даже после демобилизации я не смог полностью отключиться от того, что делал в армии: во время службы мы принимали решения, которые будут оказывать влияние на десятилетия вперед. Поэтому система приоритетов изменилась, желание заниматься бизнесом отошло на второй план. Так я попал на курс молодых лидеров, организованный НДИ, несколько раз встречался с Либерманом. Мы обсуждали в основном вопросы поселений и безопасности. И когда я задал себе вопрос, кто на следующих выборах должен стоять у руля, чтобы сделать страну лучше, то ответ был очевиден. И это гораздо важнее, чем дилемма о том, будут ли работать супермаркеты по субботам или нет.
- Если вы уже подняли эту тему - нужны ли супермаркеты по субботам или обойдемся?
- Я придерживаюсь очень либеральных взглядов. У меня есть родственники, которые не могут жениться в Израиле, а другие очень хотят, чтобы общественный транспорт в стране работал по субботам, потому что у них нет машины. И честное слово - я не стремлюсь жить в стране, которая будет навязывать кому-то что-либо против его воли. Говоря метафорически, я хочу жить не как в Саудовской Аравии, а как в Швейцарии, если на то пошло.
- Вы говорите о важности идеологии, и это понятно. Но идеология есть не только у НДИ, но и у религиозных сионистов. Почему вы выбрали Либермана, а не Смотрича?
- Очень уважаю религиозных сионистов, с точки зрения идеологии там все в порядке. Но когда я смотрю на будущее руководство страны, то религиозные сионисты - не игроки. Религиозные сионисты, а также их предшественники партия МАФДАЛ, и даже Нафтали Беннет - все они изменяли вещи там и сям. Но я ищу рычаги настоящего влияния, возможность, что называется, "взять руль". Если мы говорим о поселенческом движении, то это не пара новых караванов и не строительство еще одного района.
Я ищу более крупные изменения в сфере безопасности - и руководство, которое не будет спешить идти на компромисс, будь то чемоданы с долларами для ХАМАСа, поспешное отступление из Ливана или ничегонеделание по иранскому вопросу. Мне важен иной подход и нестандартное мышление. Либерман - именно из такого теста. Он способен реально изменить ситуацию и действует там, где может что-то изменить. В ситуации, когда у него нет влияния, он просто уходит. Он ведь мог спокойно продолжать в свое время каденцию в министерстве обороны, но понял, что его влияние ограничено, и не стал держаться за кресло силой. Такой подход заслуживает уважения.
- То есть для вас это поиск не только политического дома, но и будущего лидера страны?
- Я не искал политический дом из-за злости или проблем с кем-либо. Мне важно найти что-то новое, а не просто кого-то, кто войдет в коалицию с Нетаниягу и будет усиленно продвигать прежнюю концепцию. Я ищу человека, который способен взять на себя руководство Израилем. Претензии, которые я слышу в адрес Либермана, обычно несерьезные. Многие люди движимы скрытым расизмом, они не могут представить себе премьер-министра с кипой на голове или с акцентом, особенно русским. Но давайте руководствоваться не стигмами, а тем, что тот или иной человек умеет делать и чем отличается от Нетаниягу.
- После прекращения огня на южной и северной границах ситуация в сфере безопасности в Иудее и Самарии выходит на первый план. Что нужно делать там, по-вашему?
- Надо учесть, что спокойствие на границах - исключительно временное, мы еще не изменили реальность в Южном Ливане и Газе. Понятно, что нам придется возвращаться туда каждые несколько лет, и это ужасно. Неужели не лучше будет один раз довести дело до конца, даже заплатив цену на международном уровне? Что же касается территорий, то в начале войны я говорил с очень высокопоставленными офицерами, которые как один повторяли, что, мол, Иудея и Самария - это не Газа. Но посмотрите, что происходит сейчас в Хевроне, Тубасе и Дженине. Там идут бои, как в Ливане, и уровень вооружения боевиков, а также их подготовка, которой руководит Иран, не хуже. Годы контрабанды оружия и боеприпасов во время гражданской войны в Сирии дают о себе знать. И если ситуация там выйдет из-под контроля - то надо помнить, что территории Иудеи и Самарии вплотную прилегают к шоссе № 6, Кфар-Сабе и другим городам в центре страны. Это, извините, никак не "охрана нескольких сумасшедших, которые решили жить на севере Самарии".
- Ваша позиция по вопросу заложников? Позицию Орит Струк и ее товарищей по партии мы знаем. Какова ваша?
- Нет правильного ответа на этот вопрос, и не случайно он так разделяет израильское общество. Я рад видеть возвращение заложников и ужасаюсь освобождению террористов. Не думаю, что здесь может быть однозначное мнение, если у тебя в руках нет документа с инструкциями свыше. Я молюсь, чтобы нам больше не пришлось сталкиваться с этим вопросом. Молюсь, чтобы никто больше не подвергался испытаниям и унижениям. И искренне не завидую тем, кто должен был голосовать.
- Сообщение о том, что вы присоединяетесь к НДИ, появилось в конце предыдущей недели. Как прошел после этого ваш семейный ужин в субботу?
- Если вы интересуетесь, отмечали ли субботу вместе с семьей жены, то нет, не с ней (смеется).
- И все же - каковы были реакции?
- Очень разные и очень много. В день первой публикации сообщения я получил сотни сообщений и до сих пор не успел ответить всем. Если честно, меня больше интересовало мнение не идеологов справа и слева, а людей, что называется, находящихся "в политическом шкафу". Да, были звонки от друзей из армии и вполне себе правых знакомых, которые говорили: "Мы ищем политический дом. Убеди меня".
- И вы убеждаете?
- Конечно.
- И все же очень интересно, как отреагировала Орит Струк…
- Могу вам дать номер Ицхака, ее пресс-секретаря, а сам все же предпочту говорить о себе. Но готов успокоить читателей: семейного кризиса в доме нет, и это важно. Мы вообще не любим говорить о политике дома, тем более - за праздничным столом. Но хочу сказать, что, поскольку я живу в нескольких мирах, то способен понять разных людей. Я поселенец и религиозный человек, с одной стороны, но смотрю СМИ на русском и участвую в семейных мероприятиях в русской общине. И да, я праздновал Новый год с группой религиозных русскоязычных ребят, которым важно сохранять свои традиции. С другой стороны, я также нахожусь в мире йешив и работаю с ультрарелигиозными. Наша страна и без того сражается на несколько фронтов - Газа, Ливан, Йемен, Иран. Нам совершенно не нужен дополнительный фронт, а именно - раскол в израильском обществе.
- Эту проблему можно решить?
- Я настроен оптимистично. Возможно, из-за резервистской службы, где мы все были вместе: ультраортодоксы, светские, русские, друзы. Все ели из одной тарелки и спали в одной комнате, независимо от того, к какой группе ты принадлежишь, сколько у тебя денег, о чем ты мечтаешь или за кого голосуешь. Я очень хочу внести посильный вклад в строительство моста, который объединит израильтян. Молюсь за это и готов действовать не покладая рук.