Д-р Шарон Муалем, в отличие от многих из нас, взирает на эпидемию коронавируса с оптимизмом. Он не принижает значения происходящей трагедии - более того, он давно понял, что приближается пандемия, и ждал ее. Муалем считает, что человечество выйдет из нее более сильным и умным. "Коронавирусу не дано стереть человечество с лица земли. Нам гораздо больше надо бояться климатических изменений или падения астероида", - считает он.
Д-ру Муалему 46 лет. Он родился в Израиле, но рос в Канаде и США. Сейчас он известен во всем мире как исследователь вопросов на стыке медицины, генетики и эволюционной теории.
Он считает, что эволюция продолжается и геном человека реагирует на изменяющиеся обстоятельства.
Муалем опубликовал ряд научно-популярных бестселлеров. Его книга "Выживают именно слабые", вышедшая в 2007 году, переведена на 30 языков она стала книгой года по версии Amazon и включена в список бестселлеров The New York Times. Другая его книга - о генетическом превосходстве женщин - выйдет на иврите ближайшей осенью.
Помимо научных исследований Муалем основал 5 стартапов и зарегистрировал 25 патентов. В последнее время команда его лаборатории из нью-йоркской больницы Mount Sinai собирает сведения из разных источников, чтобы составить общую картину эпидемии коронавируса и ее последствий.
- Вы полагали, что такая пандемия в принципе возможна?
- Да. Я не понимал, как этого до сих пор не случилось. Человеческое общество стало жить в условиях большой плотности населения. Уровень урбанизации достиг величин, которых никогда не было. Люди постоянно контактируют друг с другом в городах, в том числе и опосредованно, скажем, через кнопки лифта. То, что у нас не было эпидемий 100 лет, свидетельствует о мощи нашей иммунной системы.
- Деревья в лесу тоже растут плотно, но там эпидемий не бывает.
- Деревья в лесу - это не монокультура, состоящая из одного биологического вида. А вот в сельском хозяйстве при выращивании монокультур эпидемии как раз бывают: если появляется грибок, он заражает все растения. Поэтому приходится постоянно применять пестициды. Будь на поле биологическое разнообразие, грибок не смог бы перескочить с одного вида на другой.
В природе нет лесов из одних сосен, такое может быть только в искусственно посаженном лесу. И если приходит эпидемия, она может уничтожить весь лес. Это похоже на эпидемию человека в городе.
- Выходит, пандемия - это проблема роста городов?
- Пандемии прошлого всегда поражали города с большой плотностью населения. Эта проблема существует уже 2000 лет. Во время первой пандемии чумы, разразившейся 1500 лет назад, люди покинули города и вернулись в них лишь после начала промышленной революции. Когда в Лондоне происходили вспышки оспы или чумы, люди покидали его. Сейчас я живу на Манхэттене, и те, кто мог покинуть его и переместиться в сельскую местность, сделали это. Такие паттерны повторяются в истории человечества.
- Получается, для профилактики эпидемий надо снизить уровень урбанизации?
- Да. Города позволяют более эффективно управлять ресурсами, но цена этого - большая уязвимость перед эпидемиями.
- Но уменьшение уровня урбанизации невозможно в XXI веке.
- Оно невозможно при существующих подходах. Мы еще не задумывались о городах на воде или иных формах размещения.
- Но коронавирус убивает в основном пожилых людей. Даже высказывались мнения, что с этим надо смириться. Природа, дескать, подает сигнал о перенаселенности и о том, что настало время освободить место для нового поколения.
- На самом деле уязвим более широкий диапазон возрастов, включая 30-50 лет. Но, знаете, у меня есть для вас хорошая новость: вирус не убивает слишком много людей, чтобы не исчезнуть самому.
Основным переносчиком вируса являются дети. Их иммунная система не созрела, и это защищает их от смертельного цитокинового шторма. С другой стороны, дети постоянно контактируют друг с другом и распространяют вирус среди своих семей. Это оптимальная стратегия для вируса: слабость иммунной системы детей облегчает заражение, а болезнь протекает у них не столь тяжело. Кроме того, они будут жить очень долго, что обеспечит вирус местом проживания.
- Так коронавирус останется с нами навсегда?
- Скорее всего. Любая эпидемия изменяет геном человека и является фактором эволюции. Это происходит двумя путями.
Первый - это уничтожение большого числа людей, а выжившие передают вирус дальше.
Второй - это непосредственное влияние на геном. 8% нашего генома состоит из остатков вирусов, вызывавших эпидемии в прошлом, проникших в геном и сохранившихся там.
Есть сообщения, что у зараженных мужчин обнаруживали концентрацию вируса в яичках, это значит, что они передадут его потомкам. Возможно, эти изменения генетического кода придадут человеку новые свойства, но это станет известно в отдаленном будущем. Возможно, мы узнаем, почему часть людей заболела, а часть - нет. Может быть, у некоторых умерших в молодом возрасте иммунная система была заточена на борьбу с микробами, но при контакте с вирусом выдала избыточную реакцию.
- Есть ли различия в реакции на коронавирус мужского и женского организма?
- Мужчины заражаются коронавирусом чаще. Люди считают, что причина в поведении - мол, мужчины больше курят и реже моют руки. Это верно лишь отчасти. На самом деле женская иммунная система намного сильнее мужской. Это связано с эволюцией - женщинам надо выживать, чтобы заботиться о детях.
- Важная часть вашей работы связана с эпигенетикой, то есть изменениями генетического кода в соответствии с обстоятельствами. Оставит ли нынешняя травмирующая эпидемия свою печать на геноме?
– Трудно считать ее травматичной. То, что происходит сейчас, происходило на протяжении тысячелетий, до возникновения научной медицины и гигиены. Нам повезло, что в последние 100 лет мы избежали пандемий.
На эпигенетику повлияет любой перенесенный кризис, но последствия можно будет заметить лишь в отдаленной перспективе. Мы знаем, что потомки выживших в Холокосте более склонны к ожирению, ибо организм их родителей страдал от голода и запасал больше питательных веществ, и эта особенность передалась по наследству.
Сейчас можно ожидать рождения детей, более склонных к ипохондрии, но это не обязательно плохо. Почему люди боятся змей, хотя сталкиваются с ними лишь немногие? Поскольку этот страх выработался на генетическом уровне в ходе эволюции. Возможно, эпидемия COVID-19 - наилучший способ привить страх перед микробами, и люди начнут чисто инстинктивно чаще мыть руки и проявлять осторожность при контакте с разными предметами.
– Когда пик пандемии спадет, что делать со всеми зараженными до появления вакцины? Нельзя же загнать их в карантин на годы?
- Французские исследователи сообщили, что у 24 зараженных, получавших плаквенил (гидрохлорохин), простое и дешевое средство от малярии, лекарство подавило способность вируса к размножению: через 6 дней приема вирус исчез из их организма (через некоторое время после интервью с д-ром Муалемом выяснилось, что результаты эксперимента были сомнительными, а директор американского НИИ инфекционных болезней назвал их эпизодическими). Люди, принимающие это средство, может быть, не вылечатся, но перестаунт быть заразными.
- В США сейчас - наибольшее число больных, и оно растет с устрашающей скоростью. Справится ли система здравоохранения страны с этой проблемой?
– Это зависит от того, как люди станут соблюдать правила самоизоляции, но надежды на это мало. В стране с населением более 300 млн возможны миллионы смертельных случаев. Но я остаюсь оптимистом.
∙ Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Даниэль Штайсслингер