Глава отдела по связям с общественностью в Гистадруте оказался в эпицентре коррупционного скандала: его начальник и близкий друг, Арнон Бар-Давид, арестован по подозрению в получении взятки. В интервью журналистам Ynet он рассказывает, как долгие годы боролся за то, чтобы слово "коррупция" не стояло рядом со словом "Гистадрут".
Ранним утром 3 ноября, когда полиция уже производила аресты высокопоставленных сотрудников Всеобщей федерации профсоюзов (Гистадрут), адвокат Цофнат Дрори сказала своему мужу, Яниву Леви, главе отдела связей с общественностью в Гистадруте: "Мне пришло сообщение, что ведутся обыски в офисах на улице Арлозорова", - вспоминает он.
- От кого пришло это сообщение?
- От ее коллеги-адвоката. Я окаменел. В СМИ еще ничего не сообщалось, но спустя несколько минут начали появлятся заголовки. Все, что происходило далее, я могу уподобить марафонскому забегу, когда ты оказываешься на 36-километрой отметке.
- А что происходит на 36-м километре?
- На этом этапе обычно происходит полный разлад между организмом и мозгом: тело сигнализирует, что вот-вот рухнет, а мозг требует, чтобы ты продолжал забег. Вот и я пытался продолжать забег - в надежде понять, что происходит. Я стал звонить коллегам, но быстро понял, что никто не отвечает, все сбрасывают звонок. У меня стала складываться целостная картина. Я вырос в семье следователя полиции и имел кое-какие представления о том, как ведутся расследования.
- Вы сразу поняли, что задержали Арнона Бар-Давида, председателя Гистадрута и вашего прямого начальника?
- Я тут же ему позвонил, но его телефон был отключен. Это было странно. Обычно телефон Арнона всегда включен... Постоянно поступала информация о задержании новых людей. Мой сын Илай, который находился на подготовительных сборах перед зачислением в элитное подразделение ЦАХАЛа, позвонил и сказал: "Папа, только скажи, что с тобой все в порядке”. Меня это сломало.
- Он думал, что вас тоже арестовали?
- Не только он. За меня переживали многие люди, знакомые, друзья. Прошло три недели, но мне до сих пор хочется ущипнуть себя и сказать:" Янив, это розыгрыш, этого не может быть".
- Вы хорошо знакомы с Бар-Давидом, вы могли представить, что он согласится на получение взятки в несколько тысяч шекелей?
- У меня это до сих пор в голове не укладывается.
- Но вы же один из наиболее близких к нему людей, неужели вы ничего не видели все эти годы, - например, что в его кабинет заходят люди, никак не связанные с профсоюзными делами?
- Кабинет председателя Гистадрута открыт для представителей всех слоев общества, я не проверяю, кто входит и выходит из него. Арнон встречался со многими людьми.
- Вам не кажется, что Арнон предал вас лично?
- Нет, это не так. Когда работаешь с человеком бок о бок, между вами в итоге возникают взаимное уважение и полное доверие.
- Может быть, вы слишком многое ему прощаете?
- Я не наивен и никому не даю поблажек, включая себя самого. Расследование еще не завершено, прокуратура пока не выдвинула обвинения, и вообще неизвестно, будет ли обвинительное заключение. Пока в суде не доказано обратное, я не позволяю газетным заголовкам, утечкам или слухам управлять мной или заставлять меня думать иначе.
"Я полон ярости, меня разрывает изнутри всякий раз, когда слышу слово "коррупция" рядом со словом "Гистадрут", - объясняет Леви. - Но я реалист: на данный момент речь идет о подозрениях, всем следует это помнить. Дружба и презумпция невиновности - не пустые слова. Это очень непростой период для Гистадрута и для меня лично. Я несу на себе большой груз ответственности, хорошо, что у меня есть дети, жена, недавно родилась дочурка - благодаря им я в состоянии просыпаться по утрам и преодолевать трудности.
►Шок и замешательство
Первое, что сделал Леви после массовых задержаний руководителей профсоюзов, это удостоверился, что все сотрудники, не связанные с делом, придут на работу в здание Гистадрута на улице Арлозоров в Тель-Авиве. Ему было ясно, что этот монументальный израильский институт необходимо защищать.
"Утро, когда произошли полицейские рейды, я запомню на всю жизнь, - говорит он. - Было ощущение, что на меня обрушились небеса. Телефонные звонки отовсюду. Родственники, коллеги, журналисты - все хотят от меня разъяснений, а я пытаюсь понять, что вообще происходит. От дикого стресса буквально болело все тело. Я заставил себя сосредоточиться на несколько минут, посмотрел наверх и сказал: "Господи, не оставляй меня!" Принял душ и отвез в садик Амалию, 5-летнюю дочку. В здание Гистадрута я пришел в 9:30 утра. У входа ждали десятки журналистов, и я сказал им, что "сейчас мы начнем общаться".
- Когда вам стало ясно, что обыск и аресты - это кульминация расследования, которое ведется давно?
- Мне быстро стал ясен масштаб события. Мы собрались вместе у меня в кабинете - Ави Йехезкель - зампредседателя, Эяль Ядин - глава федерации транспортных работников, Йехиэль Шамир - юрисконсульт, Адам Блюменберг - заместитель генерального директора по экономике, и я. Мы посмотрели друг другу в глаза - слова были не нужны. Каждый взял на себя свой участок работы. Мы действовали сообща, чтобы Гистадрут продолжал функционировать.
"Я вообще даю это интервью, потому что на мне лежит ответственность за 1400 сотрудников Гистадрута, - признается Леви. - Я хочу твердо заявить: мы не коррумпированы, мы действуем во благо наемных работников, мы сильная организация. Все сотрудиники на своих местах, у них есть цели, ради которых они встают по утрам, и чувство ответственности перед теми, кого они представляют. В последние годы я поддерживал тесные связи с бизнес-сектором и получал немало предложений занять руководящие должности, но остался в Гистадруте - потому что верю, что этот институт имеет огромную важность для израильского общества. Я обращаюсь ко всем: позвольте полиции выполнить свою работу, не забывайте о презумпции невиновности, перестаньте атаковать всех сотрудников Гистадрута".
- А что вы говорите сотрудникам?
- Что мы сильная организация и будем идти вперед еще 100 лет.
►Встреча с Бар-Давидом: "Мое сердце было разбито"
В тот же день, после встречи руководителей Гистадрута в Тель-Авиве, Леви поехал в мировой суд Ришон ле-Циона, где проходили слушания по продлению задержания его друзей и начальства.
- Что вы увидели в зале суда?
- Журналистов, встревоженных родственников, людей, которых люблю и уважаю, и, конечно, Арнона. Я даже не мог на него смотреть, просто кивнул в его сторону. Мое сердце было разбито.
- Вы что-то ему сказали?
- Я не говорил с Арноном с момента его задержания. Я работаю в Гистадруте 12 лет, пользовался доверием трех председателей. На должность пресс-секретаря меня выдвинул Офер Эйни. Ави Нисанкорон дал мне возможность сформировать департамент пиар-стратегии и коммуникаций, а Арнон продвинул меня на еще более влиятельный пост. Арнон - совсем не тот человек, которым его сейчас пытаются представить. Он - лучший начальник, который у меня был в жизни во всех отношениях. Арнон - простой человек, который никогда не забывал, откуда он родом. Мне трудно верить всему, что о нем сейчас публикуется. Поэтому я хочу, чтобы полиция выполнила свою работу, чтобы ему не устраивали суд линча в СМИ и соцсетях.
- Если верить публикациям, у него дома нашли десятки тысяч шекелей наличными, и за ним закрепился имидж любителя красивой жизни.
- Арнон и его жена (Хила Канистер Бар-Давид, которая была задержана вместе с ним и через 9 дней освобождена под домашний арест) тяжело работают, как и все мы. Они имеют право на презумпцию невиновности. Позвольте правоохранительным органам выполнить свою работу.
На вопрос о части обвинений, всплывших в деле в последнее время и уже звучавших в прошлом (об участии руководителей Гистадрута в продвижении назначений в банке "Яхав" или обо всем, что происходит в профсоюзе железнодорожников) Леви отвечать отказывается. "Я не реагирую на события, которые расследует полиция," - говорит он. - Даже если долгое время велось скрытое расследование, откуда я мог об этом знать?"
- Вы видели Бар-Давида в суде. Как вы думаете, что он чувствует?
- Он выглядел шокированным. Кто не будет в шоке, когда его выводят из дома в шесть утра?
- А что насчет его жены?
- Я знаком с Хилой, она амбициозный и пробивной человек. Я не поддерживал с ней постоянную связь, но очень ее уважаю.
- Насколько, на ваш взгляд, она вовлечена во все это?
- Арнон всегда говорил, что Хила все свои решения принимает самостоятельно. Они сильные люди, я верю в правоохранительную систему, какими бы ни были результаты расследования, они справятся.
- Как вы и все остальные сотрудники переживаете этот период?
- Очень непросто. В первые дни люди испытывали тревогу, волновались, задавали себе вопросы, боялись за рабочее место. Некоторые спрашивали, закроют ли Гистадрут, и мы как руководители выходили к сотрудникам и делились с ними тем, что знаем. Я думаю, что в конечном счете Гистадрут выйдет из этой истории, хотя репутационный урон ему уже нанесен.
- Но ведь полиция ведет расследование уже 2 года, задержала десятки руководителей. Вы действительно полагаете, что у вас не происходило ничего аномального?
- Я уважаю полицию, ведется следствие, допрашивают сотни свидетелей. Но важно отметить, все наши отделы исправно функционируют, и те, кто был вызван на допрос, был задержан или давал показания, уже вернулись к работе.
- Кто, например?
- Председатель объединения работников госучреждений Офир Алькалай, председатель МАОФ Гиль Бар-Таль, генеральный директор Гистадрута Дуду Бецалель, и. о. председателя Гистадрута Рой Яаков возвращаются в эти дни. Я вновь подчеркиваю: все наши учреждения и филиалы полностью функционируют.
►Фабрика слухов
- Вы в курсе, намерен ли Арнон Бар-Давид покинуть свой пост?
- Адвокат Арнона сказал, что если против него будет выдвинуто обвинительное заключение, он уйдет в отставку. Арнон - рациональный человек, много сделавший для страны, я поддерживаю его и говорю всем клеветникам и интриганам: не радуйтесь падению врага. Пока не доказана его вина, Арнон Бар-Давид - председатель Гистадрута. Точка.
- А кто радуется постигшей вас беде, кто-то в минфине?
- Вовсе нет. Со мной говорили несколько человек из министерства финансов, включая руководителей ведомства, и я не знаю ни одного, кто радовался бы и открывал шампанское. В минфине ценят Арнона, ценят проведенные им реформы. В такой тяжелый час ты узнаешь, кто порядочный человек, кто настоящий лидер, а кто жаждет крови. Некоторые называют Гистадрут раненным львом, но это неверно. Раненый лев агрессивен. У нас нет никакой агрессии, мы хотим продолжать вести экономику на благо граждан и единства народа, который и без того расколот. Таковы ценности Гистадрута.
- Учитывая нынешние обстоятельства, немного странно говорить о ценностях.
- Я хорошо знаю Арнона. Я не вступаю в спор с полицией и судами. Я люблю эту страну. У меня нет другого дома, я родился в районе Неве-Яаков в Иерусалиме, вырос в 3-комнатной квартире в доме на сваях, спал с сестрой на 2-ярусной кровати до 15 лет. Я помню, откуда я родом и прошу общественность: не забывайте о презумпции невиновности, на нее имеет право каждый.
- Вас позвали в Гистадрут, чтобы исправить проблемный имидж организации, и вам действительно в определенной мере удалось это сделать. Но теперь из-за действий руководителей ваши усилия идут насмарку.
- Это была миссия всей моей жизни. 12 лет я боролся за то, чтобы слова "коррупция" или "полицейское расследование" не стояли рядом со словом "Гистадрут". У меня сильный характер. Я умею выживать в сложных обстоятельствах и никогда не сдаюсь. Гистадрут - проект всей моей жизни. Мой дед Шалом, репатриировавшийся из Марокко, десятки лет испытывал гнев в отношении этой организации, которая его в грош не ставила. И все эти годы я чувствовал, будто дедушка возложил на меня миссию по исправлению и восстановлению доверия к израильским профсоюзам.
- Вы верите, что если не будет ограничений со стороны полиции, Бар-Давид вернется к работе?
- Я хочу, чтобы Арнон принял наиболее верное решение для себя и для организации, и я ему доверяю. Арнон важен для системы.
Всем понятно, что Арнон Бар-Давид завершил свой путь в Гистадруте. Фабрика слухов о том, кто придет ему на смену, работает в полную мощь. Существует вероятность своего рода политического переворота: представители Ликуда уже контролируют крупные профсоюзы, и скорее всего эта партия окончально захватит последний оплот рабочего движения. Чаще других всплывает имя Яира Каца, председателя профсоюза работников авиационной промышленности, сына ликудовского министра Хаима Каца.
- Идет борьба за наследство? Вы слышали имена?
- Внутри организации таких разговоров нет. Следует проявить терпение. Есть устав. Кто бы ни занял это место, он будет временным главой федерации. Дата следующих выборов - май 2027 года. Арнон в Гистадруте почти 20 лет, и я вновь прошу не забывать о презумпции невиновности.
- Вы общались после того, как его перевели под домашний арест?
- Это запрещено. Ему нельзя говорить ни с кем из людей Гистадрута.
- А что вы ему скажете, когда встретитесь и посмотрите друг другу в глаза?
- Я его обниму, просто обниму. Может быть, даже начну плакать. Для меня он навсегда тот человек, который дал мощный толчок моему профессиональному становлению, я это буду ценить всю жизнь. И если, не дай Бог, случится худшее, я продолжу быть рядом. Все люди ошибаются. Больно видеть Арнона и моих коллег в такой ситуации, больно за имидж Гистадрута. Это было миссией всей моей жизни, и она не закончена.
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович