Алекс Кушнир - один из наиболее известных русскоязычных политиков большой алии, - решил резко сменить сферу деятельности. Несмотря на слухи о том, что Кушнир собирается вернуться в большую политику на следующих выборах, 26 ноября стало известно о противоположном решении. Кушнир покидает политику и начинает работать гендиректором ISFI - Института стратегических исследований будущего Израиля. "Существующая система власти ведет нас к социальному и экономическому коллапсу. И изнутри ее уже не изменить", - так заявил Алекс Кушнир в эксклюзивном интервью "Вестям" 25 ноября, объясняя свое неожиданное для многих решение.
Поясним, что Кушнир - уроженец Украины, он репатриировался в Израиль в 1992 году в возрасте 13 лет. В 18 призвался в ЦАХАЛ, в боевые войска. Он был единственным ребенком в семье и по правилам израильской армии должен был получить на это согласие матери. Знакомые с Кушниром люди рассказывают, что мама возражала, но Алекс "все равно пошел служить в боевые". Он 5 лет служил в бригаде "Гивати", участвовал в боевых действиях в Ливане и Газе, был командиром роты и ушел в запас в звании капитана. После армии работал в спецслужбе ШАБАК, был гендиректором министерства абсорбции, трижды избирался в кнессет в составе партии НДИ. В кнессете прошлого созыва был председателем финансовой комиссии. Имеет высшее образование, две академические степени - по экономике и менеджменту.
Новая должность Кушнира связана с институтом ISFI, созданным по инициативе профессора Юджина Канделя - выдающегося израильского экономиста, в прошлом - советника премьер-министра Биньямина Нетаниягу и председателя правления Тель-Авивской фондовой биржи. Вместе с ним соавтором проекта стал Рон Цур. Как говорится на сайте ISFI, институт создан как площадка для выработки стратегических и структурных решений по отношению к экзистенциальным вызовам для Государства Израиль. Это государственная внеполитическая инициатива для углубления общественной дискуссии об угрозах самому существованию Израиля.
- Алекс, можно поздравить с назначением?
- Думаю, самое время, спасибо за поздравления.
- На каком этапе было принято решение? Вы все-таки в душе политик, как ни крути.
- Когда я не прошел в кнессет в текущем созыве, то был, конечно, расстроен, что тут скрывать. Но все равно - я хотел и был готов вернуться в политику, пусть и после небольшого перерыва. Чувствовал, что не все успел и не все сделал. Но потом началась война, и я был призван на резервистскую службу.
- Перелом произошел именно в это время?
- Наверное, именно тогда. Я вдруг увидел разницу между тем, как люди общаются друг с другом там, перед лицом общей опасности, и тем, как это происходит в кнессете и в политической жизни вообще. И вот парадокс: находясь на резервистской службе, люди говорят друг с другом нормально, по-человечески, даже при имеющихся разногласиях. Все дискуссии там оставались конструктивными и не переходили во вражду.
- И это повлияло на ваше решение?
- Да. Я начал чувствовать, что нужно искать другой подход. Принялся читать интересующие меня материалы и публицистику. А потом случайно наткнулся на статью Юджина Канделя. Заинтересовался, меня увлекли его идеи. Связался с ним, мы много говорили. И чем больше я погружался в тему, тем яснее мне становилось: система не способна исправить себя сама. Более того, существующая система власти ведет нас к социальному и экономическому коллапсу.
- То есть изнутри ее не изменить?
- Практически нет. Нужно искать пути изменения извне.
- Тогда у меня встречный вопрос. Несколько лет назад бывший депутат кнессета Дов Ханин пришел примерно к такому же выводу, что и вы. Он ушел из кнессета, возглавил общественное движение и решил влиять на систему со стороны. В результате кнессет потерял эффективного депутата, а про его движение тоже ничего особенно не слышно.
- Честно - я не очень следил за его деятельностью после ухода из кнесета. Но то, что раньше были неудачные попытки, не значит, что все будущие тоже будут плохими. Кроме того, давайте не забывать, что 7 октября стало переломным моментом в истории Израиля. Государственная система де-факто рухнула в тот день, и удар приняло на себя гражданское общество. Это еще раз доказывает огромный потенциал общественных инициатив.
- Что конкретно вы предлагаете?
- Прежде всего, я не хочу игнорировать разногласия, взяться за руки и петь песни - я не настолько наивен. Предлагаю изменить систему так, чтобы конфликт ценностей перестал быть в центре внимания. Не секрет, что в Израиле живут представители различных общин, политических взглядов, представлений о жизни и так далее. Чуть переиначивая поговорку - сколько евреев, столько и мнений. Мы были рассеяны по миру 2000 лет, а сейчас вновь собрались вместе. Ожидать, что мы все будем одинаковые - глупо и нелогично.
- И что нужно сделать?
- Нужно построить систему, при которой каждый израильтянин будет чувствовать, что его ценности не находятся под угрозой, и быть при этом достаточно гибким, чтобы признавать право на существование других мнений и подходов. С другой стороны, каждая такая группа должна нести ответственность за принятые решения, включая экономические.
- Что вы имеете в виду?
- К примеру, у нас сейчас есть группы, которые приняли решение сохранить свой образ жизни чуть ли не любой ценой, но не несут за это никакой экономической ответственности. В итоге это приведет к коллапсу. А поскольку эта группа постоянно растет, в конце концов все взорвется.
- Понятно, что речь идет об ультраортодоксах, хоть вы и не называете эту группу прямо.
- Я не говорю, что эти экономические решения должны наступить немедленно, это невозможно. Должна быть какая-то система субсидий, которая со временем сойдет на нет. Но меры все же принимать надо, сама собой проблема не разрешится.
- Назовем основные принципы предложения института?
- Первый - отсутствие угрозы для ценностей каждой из общин, составляющих израильское общество. Второй - каждая община или группа берет на себя ответственность за экономические последствия своих решений. Третий принцип - нужно перестроить структуру правительства. И последний, четвертый, - стабильность правил игры. Это может быть конституция или жестко фиксированный свод законов, который сложно изменить.
- Хочу вернуться к третьему пункту. Какой должна быть структура власти?
- Разделение властей - это ключ ко всему. Исполнительная власть должна быть максимально отключена от политических решений, спустив множество проблем на местный уровень власти. Это применяется во многих странах и должно прекрасно работать и в Израиле. Главы муниципалитетов и местных советов зачастую лучше знают о потребностях граждан, чем люди, заседающие в кнессете или правительстве.
- Претворить в жизнь этот план будет очень непросто, не так ли?
- Согласен, сегодня это крайне сложно, потому что система и ее стимулы построены наоборот и тянут в обратную сторону. Именно это мы и хотим поменять. Поэтому, когда я увидел объявление на вакансию гендиректора института, я понял - вот оно. Я подал заявку, прошел серьезный конкурс и рад, что мне доверили возглавить эту структуру.
- Вы считаете, что этих целей можно достичь в обозримом будущем?
- Да. Во-первых, у нас нет времени ждать. Если мысленно просчитать развитие событий при текущей системе - мы довольно быстро приходим к общественному или экономическому коллапсу, или к обоим одновременно. А слабое государство не может иметь сильную армию. Наши враги это видят.
- И что нужно для изменений?
- Создание такого общественного давления, чтобы у политиков появился стимул поддержать перемены. А единственный стимул для них - общественное давление и общественное мнение. Поэтому каждый избиратель, и неважно, каких политических взглядов он придерживается, должен будет спросить себя перед голосованием: готов ли мой кандидат к таким изменениям? Потому что в противном случае нас ожидает катастрофа.
- Спрошу еще раз: попытки менять систему изнутри не работают?
- Это не более чем пластырь на глубокую и кровоточащую рану. Вот теперь пример, который примерно описывает ситуацию. Представь поезд, который мчится на большой скорости. В локомотиве люди оживленно спорят, кто из них будет держать руль. Там уже давно махнули рукой на то, что происходит в других вагонах - старых, прохудившихся, раскачивающихся из стороны в сторону. И главное - никто не смотрит вперед и не видит, что поезд вот-вот врежется в стену. Так вот - в такой ситуации перевести стрелки и спасти поезд можно только извне. Вот этим мы и будем заниматься.
- Планы - это, конечно, хорошо, но у вас мало времени: мы вступили в предвыборный год. Что можно успеть сделать?
- Наша задача - создать максимально широкую общественную поддержку идеям института, чтобы повлиять на политические партии. Цель - чтобы в следующем составе кнессета вопрос изменения системы управления стал центральным.
- Как вы будете это осуществлять?
- У нас нет единого готового плана. Мы предлагаем четыре критерия и говорим: давайте вести дискуссию и предлагать варианты. Нет монополии на правильность решений. Но нужно дать старт процессам и помнить, что без широкой общественной поддержки ничего не получится.
Кстати, всего один штрих к портрету Кушнира. Будучи сам участником войн Израиля, он имеет репутацию политика, боровшегося за расширение льгот для солдат. Он возглавлял парламентскую подкомиссию по правам солдат-одиночек, в его каденцию было проведено предложенное министром финансов Авигдором Либерманом повышение на 50% жалованья солдатам срочной службы.