Недавно я опубликовала пост о том, что меня не приняли в одну престижную программу лидерства. Помимо личной обиды, которую каждый испытывает в таких ситуациях, я не могла не взглянуть на более полную картину. Если учитывать, что русскоязычные израильтяне составляют 14,4% трудоспособного населения и около 20% еврейского населения страны, ситуация с их представительством в "элитарных" лидерских программах Израиля просто катастрофическая.
Программы лидерства - это ворота к центрам принятия решений в Израиле. Это главный инструмент подготовки будущего поколения лидеров в государственном, деловом и общественном секторах. Но цифры показывают тревожную реальность: более миллиона израильтян почти не представлены в этих программах. Из 1769 участников ведущих лидерских программ страны, по нашим подсчетам, только около 41 - выходцы из бывшего СССР, то есть всего 2,3%. Эти данные, разумеется, не публикуются самими программами, которые предпочитают сохранять туманность в этом вопросе, но именно это показывает сбор информации "Миллионного лобби" - организации, продвигающей права и потребности русскоязычных израильтян.
Мы подсчитали представительство русскоязычных в наиболее значимых лидерских программах на основе нашего опыта общественной деятельности за последнее десятилетие. Например, в программе "Цоарим ле-шерут ха-медина" ("Кадеты на государственную службу"), которая готовит будущих лидеров госслужбы, из 259 участников только 8 выходцев из бывшего СССР - всего 3%. В сети "Маоз", известной своими престижными программами, ситуация еще хуже: в программе "Амитим" только 3 из 290 участников - выходцы из бывшего СССР, то есть 1,03%. В программах "Адва" и "Маком" цифры также драматически низкие - 1,94% и 1,67% соответственно. Даже в "Фонде Векснера - Израиль", одной из самых влиятельных программ, доля составляет всего 0,98% в программе "Амитим" и 2,3% в сети старших лидеров.
Важно понимать: участие в таких программах фактически прокладывает путь к высоким должностям - благодаря навыкам, контактам и престижу, которые они дают. А те, кто туда не попадают, остаются за бортом - без доступа ни к сети связей, ни к высоким постам.
Таким образом, проблема выходит далеко за рамки лидерских программ - это часть более широкой и тревожной картины систематического недопредставительства на всех уровнях. По данным 2021 года, на госслужбе лишь 2,8% высокопоставленных чиновников - выходцы из бывшего СССР, причем половина из них работает в системе здравоохранения. В органах местной власти этот показатель - всего 3%. Среди судей и регистраторов он составляет 0,8%. Среди директоров госпредприятий - менее 3%. Даже в медицине, где еще недавно треть врачей до 65 лет были выходцами из СССР, в руководстве их представительство не превышает нескольких процентов.
Удивительно, но даже в политике русскоязычные представлены слабо: в нынешнем кнессете всего 7 депутатов, родившихся в странах бывшего СССР (8, если считать депутата Давидсона, приехавшего из Литвы в 70-е годы, но он по-русски не говорит). Это лишь 6,7%.
Барьеры сохраняются и для второго, и для третьего поколения. Многие просто не знают о существовании таких программ, у многих нет сетей контактов (типичная проблема для семей репатриантов), которые помогают попасть на высокие должности. К этому добавляется полное отсутствие целевых показателей по включению русскоязычных со стороны руководителей программ. Поколение наших родителей, возможно, и не стремилось к высоким постам, но "полуторное поколение", приехавшее детьми, стремится - однако сталкивается со "стеклянным потолком" акцента, нехватки связей и навыков, которые дают именно такие программы.
Примечательно, что почти все программы имеют квоты для харедим, арабов и выходцев из Эфиопии - и их представительство там намного выше, чем у выходцев из СССР. Почему? Часто звучит: "Вы же лучшие репатрианты, вы и так устроились". Но реальность показывает обратное.
Отсутствие русскоязычных лидеров в общественном, деловом и профессиональном пространстве создает и дефицит ролевых моделей для молодого поколения. Это порождает замкнутый круг отчуждения и ощущения, что невозможно представить себе карьеру на высоких уровнях. А если русскоязычных не будет в центрах принятия решений, то важные для них вопросы просто не будут решаться. И это именно то, что мы видим сегодня: бедность среди выживших жертв Холокоста (86% бедных переживших Холокост в Израиле - русскоязычные), отсутствие доступа к правам на родном языке, нерешенные проблемы с гиюром, проверкой еврейства или похоронами.
Чтобы изменить ситуацию, нужны системные действия. Руководители программ должны установить четкие цели по привлечению русскоязычных израильтян и в течение нескольких лет значительно сократить нынешний разрыв. Необходимы языково- и культурно-адаптированные процессы отбора, информационные кампании через русскоязычные организации и лидеров мнений, а также повышение общественной осведомленности.
Государство Израиль не может позволить себе тратить впустую человеческий потенциал 1,2 миллиона русскоязычных израильтян. Когда более миллиона человек практически полностью отсутствуют в центрах принятия решений, это не только несправедливость по отношению к ним, это ослабление самой страны.
Автор: Алекс Риф, основатель и генеральный директор "Миллионного Лобби"