Израильскому певцу Авиву Шрики пришлось многое пережить, чтобы в конце концов принять себя таким, какой есть. Еще в подростковом возрасте он осознал, что ему придется держать в тайне свою сексуальную ориентацию, а в 20 лет все еще задавался вопросом, что ему с этим делать. Затем он влюбился в парня, который помог ему принять себя, и все его страхи исчезли. Неизвестную сторону жизни этого исполнителя рассказывает Ynet.
"Будучи подростком, я хранил большой секрет, жил в страхе, никому ни о чем не рассказывал. Что это значит? Ты слышишь в семье разговоры о геях или просто о людях, непохожих на нас, все вокруг высказывают свое мнение, порой нелицеприятное, а ты молчишь, и в тебе лишь нарастает чувство отчужденности. Ты знаешь о себе нечто, о чем не смеешь сказать вслух, - вспоминает 32-летний певец Авив Шрики, у которого недавно вышел первый сольный альбом "Кав ха-яд" ("Линия на руке"). - Иногда я задавался вопросом, как они могут ненавидеть таких, как я, и при этом любить меня? Все это сильно отдалило меня от семьи. Даже сейчас, спустя столько лет, когда все отлично, мне больно об этом вспоминать".
В последние 8 лет Шрики живет в Яффо, но родился и вырос он в Ашдоде, в соблюдавшей традиции семье восточных евреев, где был младшим из трех братьев. Некоторое время назад один из них стал вести ультраортодоксальный образ жизни. "Мои замечательные папа и мама родились в Марокко и репатриировались в Израиль маленькими детьми, - рассказывает Авив. - Сейчас они на пенсии. Мама работала секретарем в ашдодском порту, отец был сотрудником судоходной компании. В юности папа обучал маму игре на гитаре, так они и познакомились. Они не музыканты, но очень любят музыку".
- Когда ты действительно понял, что у тебя есть секрет?
- Где-то в 16 лет, когда оформилось мое сексуальное влечение к парням. Но я не сразу реализовал свои желания и, разумеется, не совершил каминг-аут. На все это у меня ушло несколько лет.
- Ты с кем-то делился своей тайной?
- Вначале рассказал подруге, потом еще одному приятелю, который также не был уверен в своей сексуальной ориентации. Когда мне было 20, я целый год проучился в музыкальном колледже "Римон". Там я, пожалуй, стал впервые испытывать острое недовольство своей жизнью, начал спрашивать себя, что значит быть геем. Именно тогда меня настигла тревога - я стал бояться окружающих и даже собственной тени и в течение 9 лет был вынужден ходить к психотерапевту.
- Когда ты признался своим близким?
- Когда мне было 22, я впервые сказал маме, что я гей. Она сама обратила внимание, что со мной что-то происходит. "Что мне с этим делать?" - спросил я ее. Она ответила, что это нормально быть тем, кто ты есть. Она поняла, что мне очень плохо, и первым делом хотела меня поддержать. Но то, что она меня приняла, не помогло мне разобраться с самим собой. Это не решило всех проблем.
- А что же все-таки помогло?
- В 23 года я впервые влюбился. До тех пор мне попадались парни, которые, как и я, скрывали свой секрет, и я считал, что любви в такой ситуации быть не может. И тут я неожиданно полюбил человека, который был совершенно открытым, у него не было ни малейших проблем с его гомосексуальностью. И лишь тогда мои тревоги и депрессии стали отступать.
Мы были влюблены друг в друга, но так и не смогли реализовать нашу взаимность. Я не был готов идти до конца. Я переехал в Милан, где прожил год. Помню, сажусь в самолет и буквально испытываю физическую боль. Но свою роль в моей жизни он сыграл - любовь к нему избавила меня от всех моих прежних страхов. Ему удалось вызволить меня из той глубокой ямы, где я оказался. Он показал мне, что не так страшен черт.
- А когда ты поговорил с отцом?
- Несколько позже. Мама, разумеется, рассказала ему обо мне, хотя я просил этого не делать. Но папа у меня человек спокойный, он не любит драмы. Поэтому и не было никаких драм.
- Один из твоих братьев - ультраортодоксальный раввин, принимает ли он тебя?
- Да, мой брат обратился к религии, когда мне было 20, а ему 38 лет. Теперь он раввин, хареди, голосует за партию ШАС. При этом он принимает и меня, и моего бойфренда. И это не нечто само собой разумеющееся. Однажды он сказал мне: "Я всегда это чувствовал". Он никогда меня ни за что не осуждал. Был момент, когда он рассказал обо мне одному из своих раввинов, и тот заявил, что теперь он не должен сидеть со мной за субботним столом - ни со мной, ни с моим бойфрендом. Брат ответил, что это его личное дело и он не собирается поступать со мной подобным образом. Это был смелый поступок с его стороны.
- Я так понимаю, что ты сейчас в отношениях?
- Верно, вот уже 3 года. Впервые у меня настоящие отношения. Незадолго до нашей встречи я осознал, что хочу чего-то серьезного. Это привело к тому, что на каждое свидание я шел с открытым сердцем. Так я встретил Орена. Я был морально готов к этой любви.
- Расскажи об Орене.
- Он социальный работник, мы с ним ровесники. С Ореном я наконец решился пойти до конца, взять ответственность за другого человека. Также окончательно разрешились все дилеммы, связанные с принятием себя. Я вдруг стал писать песни о любви, в которых напрямую обращаюсь к мужчине. И это кажется мне совершенно естественным. Я убежден, что любовь способна преодолеть все препятствия.
- Как вы познакомились?
- В приложении для знакомств. Договорились о свидании на берегу моря, в парке Чарльз Клор, недалеко от моего дома. Он принес плед и бутылку вина. Было очень классно, но не то чтобы я почувствовал, будто встретил любовь всей моей жизни. Все развивалось медленно, постепенно. Лишь на третьем свидании мы оба поняли, что есть шанс на нечто серьезное.
- Вы планируете свадьбу?
- Иногда это всплывает в наших разговорах. У меня раньше не было такой фантазии - хупа, гости и все такое. Но недавно свадьбу сыграл мой хороший друг, потом подруга. И теперь я думаю, почему бы и нам не поступить точно так же. Возможно, так и произойдет.
- Тебе удается зарабатывать музыкальным творчеством?
- Моя основная работа в последние 3 года - художественный руководитель клуба "Левонтин 7". Я отвечаю за бронирование мест и художественную концепцию места, за проведение разных фестивалей и ивентов. Я очень люблю независимую музыкальную сцену.
- Твой альбом называется "Линия на руке". Откуда взялось такое название?
- Когда мне было 16, один человек, рассматривая мою ладонь, сказал, что моя душа изранена и что я начну настоящую жизнь довольно поздно. Так оно и вышло, он оказался прав.
- Что теперь - после выхода альбома?
- Мы снимаем клипы на некоторые из песен. 13 февраля в клубе "Левонтин 7" состоится презентация. Буду играть со своей группой.
- Кто твоя публика, для кого ты сочиняешь?
- Мне бы очень хотелось, чтобы песни были услышаны ЛГБТ-людьми, поскольку именно этот мой альбом полностью посвящен квир-теме, говорит об этом напрямую. Хотя я сам не особо участвую в жизни сообщества.
- Не участвуешь? Что ты имеешь в виду?
- Раз в год я хожу на прайд, иногда приятель берет меня с собой на вечеринку Офера Нисима. Вот, пожалуй, и все. Со мной почему-то всегда флиртуют девушки, а не парни. Возможно, это связано с независимой музыкальной сценой Тель-Авива, к которой я отношусь. В этой среде мало геев. Может, после выхода альбома меня станут узнавать и квир-люди.
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович