Поскольку китайское проклятие про "жизнь в интересные времена" в нашей стране актуально всегда, а сейчас - тем паче, израильские театры дружно взялись за наследие Брехта. А старик Бертольд, как известно, знал толк в смутных исторических периодах.
Что мы имеем на данный момент? В Камерном поставили "Доброго человека из Сезуана", в "Габиме" - "Кавказский меловый круг", а в "Гешере" решили отпраздновать возвращение Евгении Додиной, подарив ей одну из важнейших ролей драматургии XX века - Мамаши Кураж.
Интересный факт: все три постановки (или даже четыре, если включить и отличную версию "Человека из Сезуана" в студии Йорама Левинштейна) так или иначе связаны с "Гешером". Cпектакль у Левинштейна поставил Амит Эпштейн: именно ему было доверено восстановить в "Гешере" каноническую версию "Розенкранца и Гильденстерна" Евгения Арье.
Зонги к премьере Камерного написал Нир Кнаан, актер "Гешера". А постановку в "Габиме" осуществил новый худрук театра Ноам Шмуэли, поставивший в яффском театре несколько запомнившихся шлягеров - "Побег из Шоушенка", "Самсон", "Тысяча сияющих солнц" и другие. Лучшего доказательства тому, что "Гешер" занял почетное место в израильской культуре, найти будет трудно.
5 Еще фото
Евгения Додина, Шир Саяг, Ави Азулай и Никита Гольдман в спектакле "Мамаша Кураж и ее дети"
(Фото: Сергей Демьянчук )
Тем интереснее решение руководства театра пригласить для постановки режиссера, которая в Израиле еще не работала, хоть и прекрасно говорит на иврите и вообще - родилась в нашей стране. Сапир Хеллер переехала в Германию в 2008 году, она выпускница Мюнхенской высшей школы музыки и театра и с тех пор успешно работает на германской сцене.
Ее послужной список разнообразен: от "Визита старой дамы "Дюрренматта и "Скотного двора" по Оруэллу - до детской оперы и "Хефеца" Ханоха Левина. С текстами Брехта Сапир Хеллер работает во второй раз: в театральном сезоне 2024 года она поставила "Доброго человека из Сезуана" в театре Эссена. В конце концов - кому доверить постановку Брехта, если не режиссеру, учившейся в Германии и способной прочесть текст этой знаковой пьесы в оригинале? А смотря на фотографии, можно сразу увидеть еще один бесспорный талант этой девушки - умение выстроить мизансцену: постановка получилась фотогеничная донельзя.
Свое отношение к войне Хеллер определяет уже в первой сцене, когда поднимается занавес. Все действие будет проходить в морге, среди многоэтажных "небоскребов" холодильных камер, забрызганных кровью. Впрочем, в этом мрачном пространстве энергичная и острая на язык Анна Фирлин, более известная как Мамаша Кураж (Евгения Додина), чувствует себя прекрасно: для нее война - не более чем коммерция. Годами она скитается от одного поля сражений к другому вместе с тремя взрослыми детьми Эйлифом (Ави Азулай), Швейцеркасом (Ноам Таль/Шир Саяг) и немой дочерью Катрин (Никита Гольдман) и торгует своим нехитрым скарбом.
Однако война, как объясняет нам Брехт, не щадит никого, включая главную героиню и ее семью. Причем война в данном случае - понятие универсальное: действие у Брехта происходит во времена Тридцатилетней, написана пьеса накануне Второй мировой, а антураж на сцене "Гешера" - пугающе современный. Сколько лет будет продолжаться очередное кровопролитие - этот вопрос создатели спектакля задают зрителям напрямую. Учитывая, что Мамаша Кураж упрямо готова тянуть свой фургон с товаром и дальше, перспектива - не самая оптимистическая.
В своей работе с актерами Хеллер демонстрирует истинно немецкую точность: лишних телодвижений в ее постановке нет, все происходящее выверено и смотрится очень эффектно. Она умело использует все приемы эпического театра, от эффекта отчуждения и дистанционирования - до разрушения четвертой стены. В современных постановках Брехта трудно найти применение всех его постулатов сразу - но Хеллер удается это сделать.
Зрителю здесь ни на минуту не дают забыть, что он находится в театре и что актеры играют в игру, правила которой определил немецкий реформатор театрального искусства еще 85 лет назад. Это достаточно интересный экспириенс: на израильской сцене так Брехта обычно не ставят. Поэтому подход Хеллер, с одной стороны, достаточно традиционен, но и вполне новаторский, в духе времени.
Если энергичная Мамаша Кураж в исполнении Додиной отвечает здесь за контакт со зрителем, то отстраненно-неземная Катрин (Никита Гольдман) - эмоциональная составляющая и нерв постановки. Гольдман - относительно свежий репатриант, перешедший в "Гешер" из театра Fulcro. Здесь он в очередной раз демонстрирует, что может играть абсолютно все - от развеселой комедии (кто может забыть его грустного клоуна Тугати в "Круме") - до хрупкой Катрин с ее драматическими позами и выразительными жестами. Невероятная пластика и отстраненный взгляд Гольдмана - Катрин гипнотизируют: решение поручить эту роль мужчине полностью оправдало себя.
В этой связи стоит отметить и отличную работу Алона Фридмана, играющего роль Иветты Потье. В отличие от других персонажей, которые мало меняются по ходу действия, Фридман проживает вместе со своей героиней целую жизнь, наблюдая за ее превращением из юной проститутки до измученной жизнью стареющей гетеры. Потье - еще одна жертва войны, не пощадившей никого, включая семью отважной маркитанки.
Собственно факт, что антивоенная притча Брехта продолжает оставаться актуальной и сейчас, тревожен сам по себе. В Израиле 2025 года, когда полстраны переживает послевоенный ПТСР, а вторая схлопочет его чуть позже, новая постановка "Гешера" - зеркало, которое руководство театра выставляет перед зрителем. Всмотритесь в него, если сможете. И постарайтесь не отводить взгляд.