Это убийство два года назад потрясло весь Израиль. Жертвой стал невинный малыш, убитый среди бела дня на глазах у собственной матери и других людей. В декабре 2023 года в Лоде местный житель Эфи Сионов с невообразимой жестокостью нанес двухлетнему Илаю Кирюшину четыре смертельных ножевых ранения в грудь и голову. Прошло два года, но судебный процесс до сих пор не завершен. Документы, которые 21 ноября 2025 года впервые публикует Ynet, приводят показания окружного психиатра, опровергающего заявление убийцы о том, что он совершил убийство, потому что "слышал голоса".
Видео убийства
"Я не могу забыть выражение лица Илая. Весь в крови, он сидел в коляске с закрытыми глазами. Ему было всего два с половиной года, и я поняла, что моего ребенка больше нет", - говорит Катя Кирюшина, вспоминая убийство. Тем временем суд все еще пытается разобраться, был ли Сионов вменяем - или, как он утверждает, нет.
В документах, которые попали в распоряжение Ynet, упоминаются минуты, предшествовавшие убийству. Из них следует, что Сионов шел вслед за Катей и ее подругой, обе молодые женщины были с колясками. В какой-то момент Катя зашла в супермаркет, а подруга осталась снаружи с двумя малышами. Сионов обошел подругу, обратился к ней и направился к магазину. Однако через несколько секунд он внезапно выхватил нож, развернулся и нанес удары Илаю.
За три секунды подруга Кати успела сбить его с ног и повалить на землю, и прохожие смогли его схватить и обезвредить. Но было слишком поздно. Ножевые ранения оказались смертельными. Катя тут же прибежала на крики, и одного взгляда на сына ей было достаточно, чтобы понять, что произошло.
Сейчас в доме семьи Кирюшиных в Лоде они просят только одного: справедливости для Илая. "Хватит. Я достаточно наплакалась. Пусть Илай покоится с миром в своей могиле, - кричит мать. - Прошло почти два года, а суд над убийцей моего сына тянется. Он убил его просто так, без причины, хладнокровно и жестоко. А почти два года в суде – это много".
Еще в январе 2024 года, через месяц после трагедии, Сионову было предъявлено обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах. 37-летний житель Лода в то время работал с родителями в семейном магазине "Photo My Photo" в торговом центре района Ганей-Авив в Лоде. Катя говорит, что видела его в магазине каждый раз, когда проходила мимо. "Тогда он был здоров, а теперь вдруг стал невменяемым? – спрашивает она. - Я не понимаю, как они позволяют убийце рассказывать всякие истории, чтобы избежать суда, и заявлять о своей невменяемости".
Для матери и всей их семьи убийца - настоящий террорист, не больше и не меньше. В гостиной своей съемной квартиры в районе Ганей-Авив в Лоде, большинство жителей которого – выходцы из стран СССР, репатриировавшиеся в Израиль в конце 1990-х годов, 36-летняя Катя и ее 37-летний муж Влад рассказывают о мирной и счастливой жизни в Израиле, которая длилась до убийства сына. Оно произошло всего через год после их репатриации. А через два месяца после трагедии родился еще один сын - Орен.
Катя не может забыть то роковое утро 28 декабря 2023 года. "Как всегда по утрам, Илай ел любимое печенье, пил воду, и мы играли вместе, в основном строили поезда, - вспоминает она. - На улице стояла прекрасная погода, и я пошла с сынишкой в парк рядом с домом, который Илай очень любил. Я встретила подругу, которая везла маленькую дочь в коляске, и мы пошли вместе. В какой-то момент Илай попросил сока. Мы зашли в супермаркет в соседнем торговом центре. Моя подруга стояла на тротуаре у входа в супермаркет с Илаем и своей маленькой дочерью. Они оба были одного возраста. Они сидели в колясках".
Даже сейчас, почти два года спустя, ей трудно возвращаться к тем трагическим моментам ужаса. "Я нахожусь в супермаркете и вдруг слышу душераздирающие крики, - вспоминает она. - Выскакиваю на улицу, вижу суматоху, мужчина размахивает ножом, его валят на землю. Я прохожу метра два к коляске Илая и вижу, что он весь в крови, его глаза закрыты, он молчит. Он не успел заплакать, не успел запаниковать. Я увидела его тогда и поняла, что потеряла ребенка навсегда".
"Я застыла на месте, тело онемело, я не могла дотронуться до ребенка, залитого кровью, я не знала, как спасти сына, который еще мгновение назад просил сока и играл в парке, который так любил", - говорит она.
Сначала Катя подумала, что это теракт. Напавший на ее сына лежал на земле, и она не успела узнать в нем сотрудника соседнего магазина, которого часто видела через витрину. "Какая разница, еврей это или араб? Для меня это теракт еврейского террориста, который убил невинного младенца без причины", - говорит она.
В то время Катя была на седьмом месяце беременности и боялась потерять и будущего ребенка. "Я начала молиться Богу, чтобы Илай выжил", - вспоминает она.
Через несколько минут на место прибыла скорая, Илая пытались реанимировать. Полицейские начали оцеплять место происшествия и арестовали подозреваемого, которого прохожие все это время удерживали на земле.
Когда Илая везли на амбулансе в больницу, мать молилась, хотя глубоко в душе уже понимала, что он умер. В больнице "Асаф за-Рофе" она получила самое горестное известие: ее единственный сын не выжил.
"Утром я вышла из дома с Илаем, вечером вернулась без него. Гробовая тишина вошла в счастливый дом, где раньше каждый миг слышался голосок Илая. Я не могла понять, как жестокий человек мог убить беспомощного ребенка в коляске", - говорит она.
Илай был похоронен на кладбище в Ришон-ле-Ционе. "Его похоронили вместе с поездами и машинками, которые он так любил", – говорит Катя.
Катя решила не трогать игрушки Илая, которые оставались на полке в его комнате и в гостиной. Через два месяца после убийства родился Орен, и игрушки обрели новую жизнь. "Орен не заменяет Илая. У нас двое сыновей: старший Илай, который до сих пор в наших сердцах и на небесах, и младший Орен", - говорит Катя. По ее словам, они решили назвать сына Ореном после интервью с бойцом с таким именем, которое увидели в начале войны. "Орен вдохнул жизнь в дом, который был тих после убийства Илая. Я верю, что дети не случайно приходят в жизнь своих родителей. Орен пришел помочь родителям справиться с тяжелой утратой Илая. Они очень похожи внешне, но по характеру это два разных ребенка", - делится она личным.
А между тем судебный процесс длится уже почти два года. Кате и ее мужу Владу сложно следить за подробностями из-за языковых проблем и из-за того, что они все время заняты тем, чтобы свести концы с концами. Но теперь они решили найти в себе силы, чтобы бороться. "Я хочу призвать судей ускорить процесс. Каждый день, который он тянется, убивает меня заново и не дает Илаю покоя в могиле", – объясняет мать.
По ее словам, "государство должно разобраться с убийцей Илая ради справедливости". "Справедливость не означает многолетний судебный процесс, справедливость должна быть быстрой. Суд не может тянуться два года. Государственные психиатры, обследовавшие убийцу, постановили, что он в состоянии предстать перед судом", - говорит мать.
При этом семья убийцы продолжает работать в магазине как ни в чем не бывало. "Каждый раз, когда я иду по торговому центру, я вижу магазин, и мне тяжело. Родители убийцы встречаются с сыном в суде, они могут навестить его в тюрьме. Их сын жив. Чтобы навестить Илая, я хожу на его могилу на кладбище", - говорит она со слезами в голосе.
Обвинительное заключение по делу об убийстве при отягчающих обстоятельствах было предъявлено Сионову в январе 2024 года. "Почему прошло почти два года, а суд еще рассматривает вопрос о его дееспособности?" - сетует она.
"Мы с мужем заняты зарабатыванием на жизнь, оплатой аренды и плохо знаем иврит. До сих пор мы только и слышали о судебных заседаниях. Это снова и снова убивает меня. Пока убийца не получит пожизненное заключение, мы с мужем не сможем найти в себе силы начать восстанавливаться как семья".
Катя умоляет судей прекратить затягивать суд: "Я хочу вспоминать Илая, прекрасного мальчика с очаровательной улыбкой, а не постоянно думать о слушании и спрашивать, почему его откладывают. Мы, родители, должны будем закрыть вопрос об убийстве, когда узнаем, что убийца понес заслуженное наказание".
Слушание по делу Сионова в настоящее время проходит перед коллегией из трех судей в окружном суде Лода, и одним из главных вопросов, как уже говорилось, является вменяемость обвиняемого в убийстве на момент совершения преступления. На прошлой неделе этот вопрос был в центре внимания на одном из слушаний, когда главный свидетель обвинения, окружной психиатр доктор Мина Манор, ответственная за психиатрическое наблюдение Сионова после убийства, дала показания.
В своих основных показаниях доктор Манор заявила, что Сионов не является психопатом и не страдает психическим расстройством. "Он страдает тревожным расстройством из-за низкой самооценки, чувствует себя подавленным и обиженным обществом и семьей, этому есть все доказательства, полученные в ходе расследования, - сказала она. - Он показал, что сам хочет умереть, и уточнил, что хочет совершить эвтаназию".
На перекрестном допросе, проведенном адвокатом Сионова, Яроном Джиджи, он спросил доктора Манор о заявлении своего подзащитного о "голосах, которые велят ему действовать". В ответ доктор Манор объяснила, что у человека, который говорит, что слышит голоса, развиваются другие особенности поведения, которых у подсудимого не было. "Ему бы не удавалось спать по ночам, потому что эти угрожающие голоса велели бы ему не спать", - привела она пример. Она также упомянула о том, что в отчетах сообщается о недосыпании подсудимого, но связала это с его тревожным состоянием, а не с тем, что он "слышит голоса". Она также сказала, что, в отличие от рассматриваемого случая, где Сионов утверждал, что страдает психическим заболеванием, "человек, страдающий шизофренией, не считает себя таковым". В заключение она повторила, что психоз не может возникнуть по желанию пациента, и что без лечения его состояние обычно ухудшается.
По мнению доктора Манор, Сионов в состоянии предстать перед судом и нести ответственность за свои действия на момент инцидента. Прокуратура Центрального округа считает ее заключение весьма убедительным. Хотя само заключение конфиденциально, из ее заявлений в суде на прошлой неделе, процитированных здесь, ясно, что она пришла к единому выводу: Сионов не является психически больным, но выдает себя за такового.
Источник в прокуратуре сообщил Ynet: "Мы часто сталкиваемся с обвиняемыми по делам об убийствах, которые заявляют о своей психической невменяемости на момент совершения преступления. Но в данном случае мы считаем это заявление довольно слабым, учитывая, что, согласно заключению, у подсудимого не было психиатрического анамнеза, и вдруг возникло заявление о том, что он слышит голоса".
Адвокаты подсудимого, Ярон Джиджи и Марина Гладкин, тем не менее, утверждают, что их клиент действительно пережил психотическое событие тем утром, и что они докажут это на следующих запланированных слушаниях.
Адвокат Иланит Аруси, представляющая семью от имени службы юридической помощи министерства юстиции, заявила: "Это шокирующее и невообразимое событие. Двухлетний ребенок был зарезан. Обвинительное заключение было предъявлено в январе 2024 года, и с тех пор семья жертвы, семья новых репатриантов, ждет приговора и справедливости. Заявления о психической вменяемости со стороны обвиняемого неоднократно затягивали процесс, хотя заключение окружного психиатра однозначно указывает на то, что обвиняемый в состоянии предстать перед судом. Семья пережила огромные страдания. Помимо ужасной утраты, они вынуждены ежедневно справляться с болью, когда единственное, что им остается, – это посещать могилку убитого сына. В то же время они вынуждены бороться за основополагающее право на справедливость и законное решение, будучи связанными трудностями адаптации и языкового барьера. Мы призываем суд ускорить судебный процесс, чтобы семья могла посвятить все свои силы другим делам, а не изнурительной и непрекращающейся судебной тяжбе. Необходимо помнить, что отказ в правосудии – это нарушение правосудия, а время – критически важный элемент, как с моральной, так и с человеческой точки зрения".