Год назад 10-летний Эйтам Тамир покончил жизнь самоубийством из-за издевательств и обид, нанесенных ему другим ребенком. Эйтам прыгнул с балкона своего дома и разбился: он умер в больнице через несколько дней после падения. Теперь его отец, Эяль, решился рассказать о том, как пережил этот год и какие выводы сделал. 15 октября газета "Едиот ахронот" опубликовала его исповедь.
"Скорбь наша безмерна и единственное, что я могу посоветовать другим родителям, это учить своих детей думать перед тем, как они что-то говорят. Привить им понимание, что слово имеет огромную силу. Возможно, это предотвратит трагедии в будущем. Наш сын решил уйти из жизни только потому, что какой-то другой школьник сказал ему обидные слова".
Эяль поведал о череде событий с момента получения сообщения о трагедии и до смерти сына.
"В тот день мне позвонила полицейская. Она удостоверилась, что у телефона именно я, и попросила срочно приехать домой, потому что что-то произошло с моим ребенком, - рассказал Эяль. – Я сначала не понял, с кем из троих, но по ее тону сообразил, что дело крайне серьезное. Я тут же позвонил жене Сигалит и попросил ее тоже приехать. Дорога домой заняла минуты три. По пути я обзвонил всех детей. Дочь была на армейской базе, с ней было все в порядке. Телефоны сыновей не отвечали. Позже выяснилось, что средний Лиэль был в школе на уроке. Но подъезжая к дому, я еще этого не знал, и только задавался вопросом, с кем из сыновей случилась беда, и какая".
"У нашего дома стояли полицейские машины, - продолжает Эяль. – Одна полицейская сказала нам с женой, что наш сын упал с балкона. Мы все еще не знали, о котором из мальчиков речь. Поднялись в квартиру в сопровождении двух полицейских и открыли дверь. Я вышел на балкон и посмотрел вниз. Там была кровь. Эта картина потом стояла у меня перед глазами полгода. Во время утренних пробежек мне казалось, что я вижу, как Эйтам падает с балкона. И каждый раз, когда я представлял, как он ударяется о бетон, мне словно разрезали грудь по живому. Это продолжалось до тех пор, пока во время очередной пробежки где-то внутри меня не раздался голос: "Папа, не беспокойся за меня, я в порядке". В тот момент мой кошмар прекратился".
Когда родители подъехали к дому, мальчика на земле уже не было - его умчали в больницу.
"Эйтам находился в реанимации в критическом состоянии. Нам не дали сразу его увидеть, только сказали, что у него травмы по всему телу. Да и надежд у меня уже не было. Как только я вошел в квартиру и взглянул вниз на это кровавое пятно, то сразу понял, что все кончено, - продолжает Эяль. – Сын упал на бетон, это не оставляет шансов. Тем более, что живем мы на 6 этаже. Он переломал себе все, что можно было сломать. Врачи сказали: мы будем бороться за него. Если переживет первую ночь - будем бороться за следующую. Если придет в сознание, то его ждут десятки операций, и при каждой он может умереть. Мужайтесь, сказал врач".
"Спустя несколько часов нам разрешили войти в детскую реанимацию. Наш мальчик лежал весь опутанный трубками и проводами. Я сказал ему: борись, сынок. Умоляю, борись", - делится Эяль сокровенным.
"В последнее утро жизни Эйтама мы сидели у его кровати, - продолжает Эяль. – За час до смерти у него расширились зрачки. Жена подумала, что это признак жизни, луч надежды. Но я расценил это как знак прощания. Его страдания причиняли мне невыносимую боль. В 7 часов утра я на пять минут вышел на улицу - пришел мой друг, хотел утешить нас, принес печенье. В этот момент меня догнал врач и сказал: "Все". И сам расплакался. Я зашел в палату к Эйтаму и поцеловал его в лоб. Затем обнял. И тут до меня дошло: это конец. Настало время прощаться окончательно. Если бы он очнулся, я бы хотел только его обнять. Я всегда был таким, знаете, навязчивым отцом. Лез к нему с объятиями, и он часто говорил мне: "Папа, хватит!"
"Если бы случай Эйтама мог послужить уроком для других, можно было бы предотвратить подобные случаи в будущем. Но, к сожалению, школьная система предпочитает замалчивать такие истории – то ли от страха, то ли в надежде, что если об этом не говорить, то все быстрее забудется, и время залечит раны. Но это не решит проблему", - говорит Эяль.
"Учительница позвонила мне в годовщину смерти сына и сказала, что это и для нее очень тяжелый день, - сказал в заключение отец мальчика. - Я ей верю. Но этим разговором все ограничилось. Никаких выводов, никаких действий, никакой разъяснительной работы с другими детьми, чтобы предотвратить следующий случай смертельной обиды... Ничего. Мы разочарованы не тем, что годовщину Эйтама не помянули в школе минутой молчания. Мне гораздо важнее, чтобы ученикам прививали понимание силы слова. Осознание, что словом можно ранить и даже убить".