В последнее время несколько случаев покушений и убийства беспомощных людей в семье попали в заголовки прессы. Полиция называет это "тихим преступлением со слабыми доказательствами из-за неспособности жертвы дать показания". Так что же можно сделать, чтобы остановить эти сложные и трагические случаи?
В сентябре на тихом побережье Сдот-Яма пасторальная картина превратилась в место преступления. Инцидент, в котором 34-летняя женщина пыталась утопить 69-летнюю свекровь, в очередной раз выявил одно из самых ужасных явлений в израильском обществе: причинение вреда беспомощным членам семьи.
Согласно сообщению полиции, двух борющихся в воде женщин заметил случайный прохожий. Он вызвал полицию и бросился спасать пожилую женщину. Ослабевшую свекровь увезли с места происшествия в больницу, а ее невестка тем временем пыталась скрыться. Она заплыла далеко в море и объяснила нагнавшим ее полицейским, что "плывет на Кипр".
Происшествие в Сдот-Яме стало леденящим душу напоминанием об уязвимости тех, кто не может защитить себя сам. Представитель полиции сообщил журналистам: "Жертва инцидента страдает деменцией и не может давать показания, что усложняет следственные действия".
Причинение вреда беспомощным часто становится "тихим преступлением", происходящим вдали от глаз общественности. Доказать покушение часто невозможно - не только из-за неспособности жертв защитить себя, но и из-за их неспособности дать показания или сообщить о происходящем.
Это представляет собой сложную задачу для правоохранительных органов, которые вынуждены полагаться на косвенные улики или на бдительность свидетелей, как в данном случае.
►Дело, которое не было закрыто
Происшествие в Сдот-Ям тревожным образом связано с другим случаем, который попал в заголовки газет несколько недель назад: Ашер Голдштейн, 88-летний житель Эйлата, пришел в полицейский участок и признался, что в 1974 году утопил своего 5-летнего сына Саара, страдавшего от детского церебрального паралича.
Голдштейн утверждал на допросе, что совершил этот акт из "милосердия к ребенку". Его признание было якобы направлено на "очищение совести", но при более внимательном рассмотрении его криминальной истории обнаруживается гораздо более сложная и мрачная картина.
Всего через два года после предполагаемого убийства сына, в 1976 году, Гольдштейн убил свою жену Левану. Он был признан виновным в содеянном и приговорен к пожизненному заключению, от которого был освобожден всего через 11 лет. Более того, в 2020 году, в возрасте 84 лет, он был осужден за нападение и угрозы в отношении другой сожительницы, которой сказал: "У меня нет проблем с тем, чтобы отбывать еще одно пожизненное заключение".
Криминальное прошлое Голдштейна – это не история одноразового акта отчаяния, а скорее последовательность насилия, которое неоднократно было направлено против членов семьи. Его заявление о том, что он убил своего сына из жалости, поднимает серьезные моральные дилеммы, но, несмотря на признание, Голдштейн отказался от своих слов и был отпущен под домашний арест из-за сложностей в расследовании и вопроса о сроке давности.
►В бездну
Между всеми этими случаями есть нечто общее: это сложный криминологический и социальный феномен, в котором сходятся личные мотивы, семейные обстоятельства и сбой юридической системы. "С психологической точки зрения, эти случаи обычно связаны с феноменом "выгорания занимающегося уходом (Caregiver Burnout)", – говорит доктор Итай Хермоз, клинический психолог, специализирующийся на случаях убийств в семье. – Ежедневный уход за человеком, страдающим тяжелой формой инвалидности, такой как деменция или церебральный паралич, может привести к постоянному физическому, эмоциональному и интеллектуальному истощению.
Те, кто ухаживает за ними, особенно члены семьи, которые глубоко эмоционально вовлечены, могут обнаружить, что их эмоциональные ресурсы истощены. Это может привести к эмоциональной отстраненности, истерикам, отчаянию, депрессии и даже рискованному поведению. Хотя такое выгорание не оправдывает преступное деяние, оно может объяснить, как накопленное давление может снизить уровень эмоциональных и моральных тормозов до предела, что приводит к причинению вреда беспомощному члену семьи".
Убийство беспомощных создает уникальные препятствия. Уголовный кодекс Израиля определяет беспомощного человека как "человека, который не в состоянии заботиться о своих потребностях, здоровье и благополучии из-за своего возраста, болезни или физической или умственной неполноценности". Это определение в точности совпадает со свекровью, жертвой деменции, так как полиция заявила: "Она не может давать показания из-за своего состояния. Сложность получения показаний от жертвы или их полное отсутствие вынуждают полицию полагаться на косвенные улики, показания свидетелей или заключения судебно-медицинской экспертизы".
Доктор Хермоз добавляет: "В этих случаях устранение пробела в доказательствах часто начинается с того момента, когда специалисты, такие как социальные работники, врачи или психологи, выявляют признаки стресса или насилия. По закону они обязаны сообщать в полицию или отделы социальных служб о любых подозрениях о причинении вреда несовершеннолетнему или беспомощному человеку. Однако, несмотря на это юридическое обязательство, многие случаи происходят в закрытых семьях, которые не доходят до глаз профессионалов, и страдания накапливаются в тайне".
►Раннее выявление
По последним данным, 253 заключенных в Израиле отбывают наказание за убийство членов семьи, а 2177 – за домашнее насилие. Наряду с общим всплеском числа убийств в 2023 году, многие из этих случаев произошли вдали от глаз общественности, за закрытыми дверями.
"Необходимо создать инфраструктуру, которая позволит заблаговременно выявлять признаки неблагополучия у лиц, осуществляющих уход, заблаговременно оказывать эмоциональную и социальную поддержку и укреплять системы социальной безопасности в обществе, – говорит доктор Хермоз. – Необходимо проводить кампании по повышению осведомленности общественности, а также укреплению этического и юридического обязательства каждого гражданина сообщать о предполагаемом причинении вреда беспомощным". Только так можно будет предотвратить очередную трагедию, которая происходит вдали от наших глаз, в кругу семьи.
Перевод: Даниэль Штайсслингер