С самого начала войны в Газе Гиора Айленд утверждал, что правительство допускает серьезные ошибки, которые могут привести к непоправимым последствиям - как на поле боя, так и на международной арене. Айленд - генерал-майор запаса, в прошлом глава оперативного управления генштаба ЦАХАЛа и Совета национальной безопасности. Он обладает уникальным опытом и видением ситуации, которую неоднократно излагал в своих громких публицистических материалах, печатавшихся на страницах "Едиот ахронот" и "Вестей".
Буквально за несколько часов до того, как президент США Дональд Трамп обнародовал новое предложение по прекращению войны, Айленд дал эксклюзивное интервью "Вестям". В нем он рассказал о текущей ситуации, проблемах, с которыми Израиль может столкнуться в ближайшем будущем, о предстоящей войне с Ираном, и озвучил конкретные предложения по скорейшему завершению войны и спасению заложников.
- На заседании правительства 7 сентября глава правительства Биньямин Нетаниягу заявил, что лучший способ справиться с международной критикой Израиля - закончить войну как можно скорее. Но при этом армейское руководство оценивает, что в случае продолжения операции в районе города Газа война затянется еще как минимум на год. Как можно разрешить это явное противоречие?
- Тут есть столкновение двух позиций. Я согласен с первой частью того, что сказал Нетаниягу: давайте закончим войну - тогда часть ненависти, напряженности, антиизраильских и антисемитских настроений в мире уменьшится. Не сразу, не автоматически, но это возможно. Проблема в том, что у него нет вариантов закончить войну, и он этого не хочет. Я говорю не только о сделках, которые предлагаются, частичных или более масштабных, но и о политических шагах, которые он отклонил.
- Например?
- К примеру, полгода назад, после неожиданного заявления Трампа, что, возможно, будущее жителей Газы - не в самом секторе, а в Иордании, Египте или других арабских странах, лидеры региона, особенно король Иордании и президент Египта, оказались под давлением и собрали саммит в Каире. В конце встречи президент Египта публично заявил: "После окончания войны Газой должны управлять арабские страны, которые восстановят ее - под руководством Каира". Израиль полностью проигнорировал это заявление. А ведь можно было сказать: что ж, вместо сложных переговоров с ХАМАСом мы наладим диалог с арабскими странами, которые готовы взять на себя ответственность за Газу. У нас, конечно, есть свои требования, в основном - в сфере безопасности. Но если арабские государства смогут восстановить Газу, они смогут и разоружить ее, поэтому - давайте вести диалог под этим углом.
- Но этого не произошло.
- Именно поэтому первая часть фразы Нетаниягу верна, но он последовательно делает все наоборот. Теперь - вторая часть. Он говорит: "Да, я хочу закончить все как можно скорее, но хочу сделать это военным путем, то есть быстро захватить город Газа и все закончить".
- Это осуществимая задача?
- К сожалению, невозможно захватить Газу быстро, тем более по приемлемой цене. Это даже без временных ограничений - сложная оперативная задача. Глава генштаба говорит Нетаниягу примерно следующее: было бы разумнее сейчас заключить сделку, но я уважаю решение кабинета продолжать войну и захватить город Газа. Мы, армия, это сделаем, но профессионально я должен делать это медленно. Чтобы создать лучшие условия для военной операции, нужно убедить как можно больше жителей Газы покинуть город. Сейчас ушли примерно 10% из миллиона, кто там был. Чтобы дать шанс выйти большему количеству людей, мне нужно время и, что еще важнее, мне нужно время для правильного ведения войны. Потому что я хочу сначала усилить блокаду вокруг Газы - это очень эффективная мера. И только потом продвигаться - с большим огнем и наступлением одновременно по земле и над землей. Но все это занимает время. А премьер говорит: нет, надо закончить быстро, потому что есть соображения политического характера. Поэтому со стороны премьера это немного двойная игра.
- Почему, на ваш взгляд, Израиль проигнорировал египетскую инициативу? Из-за Катара? Из-за интересов, часть которых стали проявляться при расследовании дела Катаргейт?
- Надеюсь, что нет. Вопросов тут много, и не только актуальных, но и других, возникших за последние два года. Далеко не на все из них я могу ответить, зато могу указать на ошибки - и не только постфактум, многие из них я видел в реальном времени.
- Вновь попрошу вас привести примеры.
- Если говорить о дипломатических аспектах, то вернемся почти на два года назад. 14 октября 2023 года, ровно через неделю после начала войны, в Израиль прилетел президент Байден. Он задал Нетаниягу всего один вопрос: "Что будет после войны? Что ты собираешься делать потом?" Нетаниягу ответил, как всегда, уклончиво: "Сначала нужно завершить войну, и лишь тогда спорить о послевоенном обустройстве Газы". Если бы тогда он дал правильный ответ, ситуация уже была бы другой.
- А что в том случае было правильным ответом?
- Нетаниягу должен был в каком-то смысле перебросить мяч на другую сторону и сказать так: "Господин президент, у Израиля нет никаких территориальных и политических интересов в Газе".
- Вряд ли это заявление верно на сегодняшний день, учитывая заявления некоторых наших министров…
- Я говорю, какой должна была быть официальная израильская позиция: у нас нет и не будет политических интересов в Газе, Израиль интересует только обеспечение своей безопасности. Это значит - уничтожить все военные возможности ХАМАСа и гарантировать, что Газа больше не будет представлять собой угрозу для нашей страны. Исходя из этих двух вещей, мы, Израиль, готовы начать переговоры - хоть сегодня - с арабскими и западными странами о послевоенном обустройстве сектора. Если любая сторона - Египет, Саудовская Аравия, США, кто угодно - покажет нам план, который гарантирует ликвидацию возможностей ХАМАСа и отсутствие угрозы Израилю из Газы, мы готовы сотрудничать. Давайте начнем переговоры, соберем международную конференцию - в Париже, Каире, где угодно - хоть через неделю и обсудим, как реально создать альтернативу власти ХАМАСа.
- Но Нетаниягу ответил иначе?
- Он заявил прямо противоположные вещи. Возвращаясь в сегодняшний день: мы не добились окончания войны и упустили многие возможности - экономические, политические, не использовав их в нашу пользу. Потому что главный лозунг правительства с самого начала войны был однозначен: "Только военное давление даст нам победу и вернет заложников". Военное давление безусловно важно, но полагаться только на него, когда речь идет о Газе, не приведет к хорошим результатам.
- То есть распространенные утверждения по поводу того, что "арабы понимают только силу", тут не работают?
- Конечно, не работают. Сила очень важна, и без нее нельзя, но речь не обязательно только о военном давлении, есть масса других вариантов. Зададимся простым вопросом: сегодня, через 23 месяца после начала войны, уже понятно, что ее цели не были достигнуты, по крайней мере - далеко не все.
- И почему же?
- Есть два возможных ответа, и дискуссия, какой из них верный, очень важна, но ее не ведут. Первый вариант: эти цели были недостижимы изначально. Уже бывало в истории, когда ставишь цель и только спустя долгое время понимаешь, что она недостижима. Так было у американцев во Вьетнаме: США хотели сохранить проамериканское государство на юге страны, но это оказалось невыполнимым - по множеству причин. Это один вариант.
Второй - и я хочу особо подчеркнуть, что считаю именно его верным: цели были достижимы, но иным способом. Но если не предпринимать правильных шагов - целей войны не достигнешь. Поэтому Нетаниягу то хочет затянуть войну, а потом вдруг резко меняет мнение и говорит, что нужно, мол, закончить все побыстрее. Но это вряд ли произойдет. В этом случае либо мы в конце концов добьемся успеха, либо Нетаниягу свалит все на армию: дескать, она слаба, у нее нет боевого духа, и именно из-за этого нам не удалось победить. Этого я и опасаюсь.
- Как искусственное затягивание войны скажется на судьбе заложников? Особенно учитывая, что боевые действия будут проходить на территории, где их, предположительно, прячут в туннелях?
- Я возвращаюсь к решению кабинета не обсуждать частичную сделку. Проблема была в том, что обсуждения как такового не было, решение было спущено сверху, и альтернативы не обсуждались вообще. Нетаниягу сказал: "Никаких переговоров, никаких частичных сделок. Мы продолжаем боевые действия, следующая цель - захват города Газа". Эта позиция была принята без обсуждения и без лишних вопросов. А это может привести как минимум к пяти тяжелым последствиям. Не берусь предсказывать, насколько серьезными будет каждое из них, но все пять будут в той или иной мере присутствовать.
- Давайте тогда по порядку.
Первое - часть заложников погибнет. Это может случиться в городе Газа, возможно - и в других местах. Некоторые из них и без того находятся в критическом состоянии уже сейчас, так что затягивание войны их точно не спасет.
Второе - будут потери у ЦАХАЛа. Будем надеяться, что их будет немного, но трудно будет избежать убитых и раненных в ходе боевых действий.
Третье - огромная усталость в армии: не только среди резервистов, но и у солдат срочной службы. Не только в плане готовности и мотивации снова и снова призываться в "милуим", но имея в виду и материальные ресурсы: износ танков, БТРов, нехватка боеприпасов. Если продолжать интенсивные боевые действия, эта истощенность только усилится.
Четвертое - экономические издержки. Возьмем здесь только один аспект: день службы резервиста обходится Израилю примерно в 1500 шекелей в день. Теперь умножим это на 60.000 бойцов и высчитаем сумму не за один день, а, скажем, за 100 - это уже 6 миллиардов, и я не говорю при этом о других расходах. И это не просто абстрактные суммы - это деньги, отсутствие которых может навредить нашей готовности к войне с Ираном.
Пятый аспект - международный, все знают, что сейчас происходит с имиджем Израиля в мире: ситуация крайне тяжелая, давление на нашу страну беспрецедентное. Иногда, конечно, приходится платить тяжелую цену ради достижения большой цели.
- Какой может быть такая цель в нашей ситуации?
- Теоретически если бы я был уверен, что операция в Газе продлится еще три недели и в конце ХАМАС сложит оружие, освободив всех заложников, я бы поддержал такую операцию, несмотря на все риски. Но этого не произойдет. А это возвращает нас к вопросу: что мы делаем не так?
- И что же?
- Ошибки можно перечислять долго. В частности, мы опираемся на ошибочные предпосылки, и результат - соответствующий. Большая часть наших предпосылок с самого начала войны были ошибочными. Назову лишь две из них. На самом деле их три, но одну мы уже обсуждали - про "только военное давление даст результат", это неверно. Так вот, вторая ложная предпосылка: "чем больше захватим территорий, тем больше выиграем". Это было справедливо в классических войнах XX века - Шестидневной, Второй мировой. Но в войнах XXI века - в Ираке, Афганистане, Ливане (где мы провели 18 лет) и тем более в Газе - ситуация иная. Если ты захватываешь территорию, на которой остается враждебно настроенное население, особенно в тесных городских условиях с туннелями террора, где останется немало боевиков, это гарантия новых атак, причем многочисленных.
То есть даже если мы захватим Газу, нас все равно постоянно будут атаковать. Поэтому захват территории не гарантирует успеха, если там остается гражданское население. Есть и еще одна причина - политического и юридического плана. Мировое сообщество говорит: если Израиль захватывает все больше территорий с палестинским населением, значит, он и несет за нее ответственность. Нас обязывают кормить их, давать воду, обеспечивать исправность инфраструктуры, предоставлять медицинские услуги.
В истории бывали случаи, когда армия-оккупант формально отвечала за местных жителей. Но даже, скажем, в Ираке американская армия не была обязана кормить гражданское население - оно обеспечивало себя само. В Газе это невозможно, поэтому все ложится на нас. Поэтому и вторая предпосылка - о том, что "захват территории - это хорошо", - неверна. Захват территории хорош, если ты можешь добиться, что на ней вообще нет гражданского населения. Этого можно было добиться примерно год и восемь месяцев назад, но сейчас момент безвозвратно упущен.
- А третья предпосылка?
- Она заключается в идее, что у Израиля есть возможность отделить ХАМАС от гражданского населения. Но в Газе это сделать невозможно: ХАМАС - это население Газы, а население Газы - есть ХАМАС, они едины.
- То есть непричастных в секторе действительно нет?
- Они есть, но учитывая факт, что нет альтернативы власти ХАМАСа, люди вынужденно остаются ему верны - потому что ничего другого у них нет. ХАМАС может продолжать набирать новых рекрутов, потому что у него есть деньги и нет конкурентов. Поэтому очевидно, что пока ХАМАС остается при власти, нет смысла ему противостоять.
Именно поэтому за последние два года мы допустили все возможные ошибки и свалились в каждую возможную яму. Я повторяю вновь: цели войны не достигнуты - и не будут достигнуты, даже если мы захватим город Газа. Не потому что они были недостижимы изначально, а потому что их можно было бы достичь при другой стратегии, но мы этого не сделали.
- Насчет Ирана. Наше противостояние с Тегераном не закончено?
- У нас был успешный военный раунд с Исламской республикой, но это не финал: иранцы решительно настроены на "вторую иранскую войну". Не знаю, когда это произойдет: через месяц, через два года - но это случится. Чтобы быть готовым, ЦАХАЛ должен закупать большое количество систем вооружения, как уже имеющихся, так и новых, которые находятся в разработке. Это огромные деньги. Но если все тратится на Газу - откуда взять средства на подготовку? Таков четвертый момент - экономический.
- Если мы говорим о внешнеполитической ситуации, по сути, единственное, что у нас осталось, - это президент Трамп со всеми своими переменами настроения и громкими заявлениями. Что нас ждет на этом фронте?
- Тут такой момент: Нетаниягу сейчас торопится закончить войну, потому что Трамп сказал: "Ребята, завершайте". Почему? Он прямо не говорит, но идея такая. 10 октября собирается комиссия по Нобелевской премии мира, и Трамп хочет иметь новую "мирную сделку" в активе. Даже если это только временное соглашение или обмен заложниками - он назовет это "мирным договором" и скажет: "Я добился мира между Израилем и Газой/Палестиной". Поэтому Трамп хочет, чтобы война закончилась быстро - по этим и по другим причинам.
А если мы начнем операцию в Газе, но ее не удастся закончить быстро? Тогда возникнет худший вариант. Трамп, остающийся нашим единственным активом в мировой политике, скажет: вы меня больше не интересуете, у вас есть два дня, чтобы закончить войну. Что тогда? Мы окажемся застрявшими внутри Газы без соглашения с ХАМАСом. А сами террористы поймут, что мы в тупике, и не согласятся даже на те условия, что предлагали две недели назад. Что тогда?
- Вопрос все же к вам. Что бы предприняли вы, если бы имели полномочия принимать решения здесь и сейчас?
- Самое удручающее в том, что правительство допускает все возможные ошибки. Я об этом говорю не постфактум, а с самого начала, с первого дня войны, когда я озвучивал конкретные предложения, а не теоретические изыски. Наши возможности, между тем, сокращаются, а позиции - ухудшаются. Но сейчас я бы сделал одно из двух. В приоритете - проверить у египтян, саудитов, иорданцев, может быть, под американским давлением, действительна ли еще египетская инициатива полугодичной давности. Если да - я бы согласился на предложение, чтобы арабские страны взяли на себя ответственность за Газу после окончания войны.
- То есть в приоритете должно быть послевоенное обустройство?
- Да, это приведет к прекращению огня и возвращению по крайней мере части заложников. Но пусть лучше арабские страны спорят с ХАМАСом, а не Израиль. Это лучший вариант. Релевантен ли он сегодня - не знаю. Вторая возможность - соглашение с террористами. Сейчас, к сожалению, единственное, что на столе, - это частичная сделка, ее детали уже несколько месяцев обсуждаются, и ХАМАС дал свое согласие. Давайте пойдем на это соглашение. Оно не идеальное, но хотя бы останавливает войну, возвращает нам десять заложников и дает возможность продолжить разговоры о полном прекращении боевых действий.
У Израиля есть сотни других проблем. Повторю еще раз: готовность к новой войне с Ираном - это вопрос продолжения существования страны. А подготовка к ней не ведется должным образом, потому что ни времени, ни денег на это сейчас нет.
- Как вы думаете, правительство выберет одно из предложенных вами решений или предпочтет "войну без конца"?
Я не исключаю последний вариант, хоть и затрудняюсь поверить, что Нетаниягу не понимает всех возможных последствий этого решения. Трудно поверить, что он этого не понимает. Может быть, если случится какой-то неожиданный поворот, он использует предлог, чтобы остановить войну и заключить соглашение. Будем надеяться, что так и произойдет.