2 Еще фото
"Повешенный Трамп" в Тегеране
(Фото: Majid Asgaripour/WANA (West Asia News Agency) via REUTERS)
В специальном репортаже американской газеты The New York Times, опубликованном 7 сентября, рассказывается о настроениях в Иране более чем через два месяца после окончания войны. Страна вроде бы вернулась к повседневной жизни, однако доверие к ее оборонительным возможностям пошатнулось. Многие больше не чувствуют себя в безопасности в собственной стране и боятся нового столкновения с Израилем: "Никто не верит, что все кончено". Власти же пытаются укрепить народ: "Что не убивает — закаляет".
Журналисты The New York Times восемь дней находились в Иране, чтобы изучить последствия войны с Израилем. В статье подчеркивается: несмотря на то, что правительство выделило переводчика и страх перед режимом аятолл ощущался, многие жители откровенно говорили о состоянии страны.
Во время 12-дневной войны между Израилем и Ираном сотни гражданских были убиты в израильских бомбардировках, ракеты и авиабомбы ежедневно обрушивались на Тегеран, где живут 10 миллионов человек. Американские бомбардировщики ударили по ключевым ядерным объектам на юге, но именно удары по столице оставили наиболее глубокий след в памяти иранцев и показали, что многолетнее соперничество с Израилем вступило в новую, взрывоопасную фазу.
2 Еще фото
"Повешенный Трамп" в Тегеране - на фоне слов об "уничтожении Израиля"
(Фото: Majid Asgaripour/WANA (West Asia News Agency) via REUTERS)
По данным минздрава Ирана, в войне погибло около 700 гражданских и почти 400 военных и ученых-ядерщиков. По сведениям независимого агентства HRANA (США), жертвами операции "Народ-лев" стали 436 мирных жителей и 435 военных, еще 319 человек числятся неопознанными. Последний раз Тегеран подвергался столь тяжелым атакам в 1988 году во время войны с Ираком, когда ракеты "Скад" убили не менее 400 человек. Но, по словам очевидцев, июньские удары были значительно мощнее.
Особо отмечается бомбардировка печально известной тюрьмы "Эвин" в Тегеране, где содержались многие оппозиционеры. По официальным данным, погибло 80 человек (узники, персонал и дети). Израильские источники назвали атаку "ударом по репрессиям режима", однако Human Rights Watch и Amnesty International заявили, что это, вероятно, военное преступление.
После ударов власти Ирана пытались демонстрировать стойкость, превращая национальный траур в милитаристский подъем. На площадях появились портреты убитых генералов и ученых-ядерщиков, а на "Палестинской площади" продолжал работать "обратный отсчет до уничтожения Израиля". На официальных мероприятиях показывали кадры запуска ракет по Израилю. Представитель парламента Ибрахим Резаи сказал: "Что не убивает, делает нас сильнее".
Многие студенты, как 24-летняя Фатема Панжи, признались, что прятались в общежитиях от бомбежек, испытывая сильный страх. Но она решила посвятить свою жизнь Ирану "и даже пожертвовать собой". Другие иранцы испытывают амбивалентные чувства: наряду с ненавистью к Израилю они разочарованы собственной властью на фоне санкций, нехватки воды и электричества и рекордной жары.
Некоторые жители, как Ахмад Хайятизаде, пенсионер и бывший бизнесмен, до сих пор не могут спать по ночам после июньских бомбардировок. "Если я не в безопасности здесь, то где?" - спрашивает он. В том же взрыве погиб сосед - ученый-ядерщик Ахмедреза Зольфагари - вместе со своей семьей и 14-летним подростком Амиром Али Хурми.
Несмотря на надежды израильских лидеров, массового восстания в Иране война не вызвала. Люди вернулись к повседневной жизни: беглецы снова заселились в дома, дорогие рестораны на севере Тегерана переполнены по выходным, а автомобильные пробки вновь стали нормой. Но ощущение уязвимости остается: провал системы ПВО, оставивший страну без защиты на 12 дней, вызвал панику. После этого власти начали охоту на "предателей" и с июня казнили десять человек по обвинению в шпионаже.
В конце июля тысячи семей собрались на кладбище в Тегеране на 40-й день после гибели близких. Горечь утраты объединила и простых людей, и силовиков. "Они думают, что ослабят нас, убивая наших командиров, но это только укрепит нас", - говорит Лейла Ализаде, потерявшая брата-офицера. Хадис Пазуки, чей отец погиб рядом с тюрьмой "Эвин", недоумевает: "Он никогда не участвовал в демонстрациях. За что он умер?"
Она обвиняет в его смерти Дональда Трампа, который в 2018 году вывел США из ядерной сделки: "Эта война - на его совести".
Среди скорбящих была и Хадиджа, отказавшаяся назвать полное имя из-за страха перед властями. Ее дочь учит немецкий язык, чтобы эмигрировать. "Ни одна вменяемая мать не оставит детей в стране, где идет война. Больше всего иранцы хотят мира и свободы", - сказала она.