В попытке осмыслить увиденное на премьере очередной версии "Венецианского купца" в театре "Габима", случайно наткнулся на одном из форумов на такую реплику: "Недавно дочитал пьесу про Шейлока. Это отвратительная, антисемитская история, которая восхваляет идею принудительного обращения еврея в христианство. И все же, ее ставят по всему миру, и это очень популярная пьеса. Почему?"
И на самом деле трудно отделаться от чувства дискомфорта, слушая оскорбительные реплики персонажей Шексира. И даже знаменитый финальный монолог Шейлока, который обычно приводят в качестве доказательства того, Шекспир не был антисемитом, звучит слишком мало и слишком поздно (Too little, too late, как говорят британцы ).
Чтобы как-то образом оправдать проблематичность классического текста, режиссер Моше Кептен отправляет Шейлока в 1933 год. Закат Веймарской республики, назначение Гитлера рейхсканцлером, становление нацизма - и все это на фоне сексуального раскрепощения в фривольных клубах, воспетых в мюзикле "Кабаре". Если режиссер полагал, что на этом фоне антисемитские речи персонажей будут восприниматься иначе, то этого не происходит.
Ненависть к евреям остается ненавистью - будь она среди роскошеств венецианской знати или нацистских мундиров. И на фоне событий в мире, о которых мы ежедневно читаем в новостях, воспринимается особенно тяжело. И тем не менее - спектакль пользуется успехом, возможно - именно из-за его контроверсальности.
Впрочем, не исключено, что здесь дело в женщине. Кентен, следуя модному тренду последних лет, поручает главную мужскую роль - женщине. В образе фрау Шейлок предстает Хана Ласло. Эта очень популярная в Израиле актриса известна прежде всего своими комическими ролями и стенд-ап выступлениями. Но Ласло прекрасно чувствует себя и в серьезных драматических ролях.
Ее триумфом стал фильм Амоса Гитая "Свободная зона", который принес награду за лучшую женскую роль на Каннском кинофестивале. Роль Шейлока стала для Ласло, которая не имеет формального актерского образования, первым "шекспиром". Учитывая же тот факт, она родилась в семье переживших Холокост и говорит на идише, интерпретация постановки ей наверняка близка и понятна.
Проблема спектакля заключается в другом. Изменение исторического антуража пьесы привело к совершенно неожиданному финалу. В нем фрау Шейлок появляется на сцене с желтым магендавидом. Совершенно ясно, куда может направляться некогда зажиточная ростовщица в нацистской Германии. Но в контексте пьесы Шекспира кажется, что именно концлагерь является настоящим наказанием для Шейлок, а совсем не описанное средневековым драматургом насильственное крещение.
Эта постановка, и без того дискомфортная, местами безжалостна для зрителя. Финал еще больше усугубляет чувство, что создателям спектакля изменило чувство меры.
Новую версию "Венецианского купца" смело можно разделить на две части. Комедийная линия прекрасна. Порция (Дана Ивги) и ее нелепые женихи, игры "в принцессу Турандот" с тремя ларцами, переодевания в мужчин в компании разбитной служанки (Сапир Азулай) - все работает. Влюбленный Бассанио (Матан Шавит) тоже хорош, хоть и поначалу непонятно, кто является предметом его воздыханий - кокетка Порция или все же пылкий Антонио (Игаль Саде).
Проблемы начинаются и заканчиваются в драматической части - где Шейлок упрямо требует получить фунт плоти должника, что и превращает нашу фрау в самого ненавистного человека в Берлине. Возможно, в средние века подобная гарантия возвращения долга воспринималась более естественно, но для 30-х годов прошлого века - выглядит дико.
Таким образом, именно в драматической части постановки и происходит вся псевдоисторическая чехарда (включая исполнение "Интернационала", не спрашивайте зачем). Ну, и самый пикантный момент: у Шекспира Порция выдает себя за мужчину на суде именно потому, что женщины в средневековье адвокатами не могли быть по определению. Зато в XXI веке по капризу режиссера зловещий Шейлок превращается в усталую даму пост-бальзаковского возраста. Вопрос, для чего это было сделано, до сих пор остается открытым.