Секретарь приносит мне факс, полученный из кабинета компьютерной томографии (СТ). "Доктору Амуси. Срочно", - написано от руки в чистом уголке листа. Эта фраза предупреждает: хорошего не жди. Я ищу имя пациента и понимаю, что речь идет о Тане Й. Как сообщить женщине эту новость?
Тане 79 лет, она вдова, но у нее есть спутник жизни, что лично мне очень импонирует. Ранее я направил ее на СТ брюшной полости из-за жалоб на боли в животе и снижение аппетита. Обследование обнаружило в поджелудочной железе опухоль размером 23х35 мм. Я читаю документ и едва сдерживаюсь от восклицания: черт! Чтобы сообщить больной горькую новость, я прошу секретаря назначить ей очередь последней в приемном списке, в 19:15.
Таня - не единственная моя пациентка, которой я вынужден сообщить драматическую новость.
Другая больная, Наама Б., 56 лет, находится на этапе уточнения диагноза из-за обнаружения непонятных элементов в легких при снимке грудной клетки, который она сделала из-за непрекращающегося кашля. Наама прошла компьютерную томографию (СТ) и ждет ответа. В прошлом Нааме частично удалили толстую кишку из-за опухоли. Теперь есть подозрение, что найденный в груди фактор - это метастаз. Расшифровка СТ поступила в нашу поликлинику утром, и, похоже, это действительно метастаз. Наама звонит в поликлинику, желая поговорить со мной. Как быть - сообщить ей диагноз по телефону или пригласить в кабинет?
Амос А., 26 лет, студент, приходит на обследование из-за дискомфорта в яичке. Молодой человек поясняет, что это длится уже несколько месяцев. Травм не было, жалоб на боли при мочеиспускании или семяизвержении нет, температура в норме, озноба нет. Во время осмотра я нащупываю затвердение, похожее на мячик для гольфа. Уже понятно, что это нехорошо. Ощупывая затвердение, я ловлю себя на мысли, что держу в руке плохую новость. Как сообщить ее пациенту, когда нет времени подготовиться к такому разговору?
Эльса Д., 62 года, госпитализирована в хирургическое отделение из-за боли в животе и нарушений в работе печени. Ультразвуковое обследование в приемном покое обнаруживает камни в желчном пузыре и уплотнение в головке поджелудочной железы. Загруженный работой сотрудник приемного отделения не решился сообщить пациентке тяжелую новость и лишь промямлил что-то вроде: "Необходимо продолжить обследования, мы вас госпитализируем". Во время утреннего обхода в отделении группа врачей подходит к койке Эльсы, и дежурный врач представляет пациентку коллегам. "62 года, госпитализирована ночью для прояснения состояния опухоли в головке поджелудочной железы". Так Эльса впервые услышала страшную новость о своей болезни.
Сообщение пациенту плохой новости - это неотъемлемая часть работы врача. Ситуаций, когда нужно сообщить человеку диагноз, который навсегда меняет его жизнь, много - и все они разные. Поэтому мы продумываем такое сообщение до последнего слова, учимся и практикуемся в способах сообщать его как можно корректнее. Правильный разговор о плохом диагнозе считается высшим искусством у израильских медиков, этому мастерству посвящен целый год обучения в мединститутах.
В западной культуре этому моменту также придают большое значение, что доказывают многие сцены фильмов, телесериалов и литературных произведений.
Фраза "Новости плохи" состоит всего из двух слов. Первое - новость - способ передачи информации. Второе - "плохи" - характеризует эту информацию. Плохая часть действительно плохая. Мы не можем изменить ее. Вопрос лишь в том, в какой форме сообщать ее пациенту. Пригласить ли Таню в поликлинику в конце дня, согласно протоколу, или послать сообщение об опухоли по WhatsApp? Позвать ли Нааму в кабинет на личную встречу или переговорить о результатах СТ по телефону? Поймет ли она свой диагноз? Повлияет ли способ сообщения на течение болезни, на чувства пациента, или весь этот процесс - всего лишь забота о чувствах врача? А может, он всего лишь призван - неосознанно - сохранить значимость врача в жизни пациентов?
Будет ли разница между течением болезни у Тани Й. или у Эльсы Д. из-за формы сообщения диагноза? Обе они с опухолью в поджелудочной железе. Таня пришла в поликлинику поздно вечером и услышала свой диагноз согласно протоколу - тактично и с чуткостью. Эльса узнала об опухоли резко - в отделении больницы из отчета врача. Обеих женщин теперь ждет длинная череда обследований, операций, процедур и, возможно, осложнений. Без сомнения, их жизнь кардинально изменится - и все из-за диагноза, из-за опухоли, разросшейся в их организме за последние годы или даже месяцы. Неужели способ передачи горькой новости как-то повлияет на процесс, который им предстоит пройти? Вопросы, которые за годы работы в этой профессии и после сотен таких горьких сообщений, все еще остаются для меня без ответа...
Мне хочется пожелать своим пациентам, ученикам и коллегам получать лишь добрые новости - во всяком случае, пусть их будет намного больше, чем плохих.
Перевод: Анастасия Тадсон