Марк - 20-летний боевой медик еврейского происхождения, воюющий за Украину. Его позывной - Марс. До войны он был студентом 4-го курса факультета авионики национального университета "Львовская политехника". С первых дней российского вторжения ушел на фронт добровольцем. С тех пор служил боевым санитаром в разных горячих точках, а сегодня спасает своих товарищей в Бахмуте - самой горячей из них. 15 января Марк дал интервью израильским изданиям "Вести" и "Едиот ахронот". Вот его рассказ.
►Об обстановке в Бахмуте
Ситуация сложная. На нас брошены огромные силы русских. Они используют тактику изматывания. День и ночь тут идут стрелковые и артиллерийские бои. Сначала враг изматывает нас артподготовкой, а после в бой идет пехота под прикрытием гранатометов, иногда - танков. Пехоты у них много, очень много. Но несмотря на это, нам удается держать оборону и не дать им прорваться.
Я боевой санитар 3-го батальона 46-й десантно-штурмовой бригады. Я на войне почти с первых дней. Был с группой медиков под Киевом в составе 95-й бригады, потом нас перевели в 46-ю, она новая. Уже в ее составе мы выехали на выполнение боевых задач в Херсоне и были там вплоть до его освобождения. Теперь нас перебросили на Бахмут-Соледар, и мы выполняем боевые задачи уже в этом регионе.
►О начале войны
Мне 20 лет. Я учусь на 4-м курсе университета "Львовская политехника", на специальности авионика. 24 февраля я не спал до 3 часов ночи, успел застать тот момент, когда уже закрыли аэропорты, но подумал, что это какие-то меры безопасности, и лег спать. Проснулся через 4 часа, когда выли сирены, телефон разрывался от сообщений, а главной новостью было: "Киев бомбят".
За два месяца до этого я подозревал, что война возможна, и лучше быть готовым. Я купил себе бронежилет, снаряжение, форму, только каски не было.
После ознакомления с новостями я стал собирать вещи в рюкзак и позвонил в военкомат. Днем я уже был там, но из-за некоторых событий мне пришлось развернуться и уйти. Через пару дней с помощью моего друга я попал в команду медиков-добровольцев. Вместе с ними мы присоединились к 95-й бригаде и выдвинулись в Киев, как я и говорил.
►О военном опыте
До войны его не было совсем. У меня не было ни знаний, ни понимания. Все мои знания о войне и боевых действиях сводились к играм Call of Duty, Battlefield и фильмам-боевикам.
Теперь у меня есть обширные познания по многим военным темам благодаря людям, с которыми я работаю и которые делятся со мной своими знаниями. Я участвовал в Херсонской кампании почти от начала до конца, лишь ненадолго выбыв из строя из-за ранения. И эта кампания позволила мне получить бесценный опыт, которым я и теперь пользуюсь.
►Сравнение Херсонского сражения с Бахмутским
Если сравнивать то, что было в Херсоне, и здесь, в Бахмуте, то я бы сказал, что в Херсоне все было в разы страшнее. Превосходство противника в артиллерии было колоссальным. По нам каждый день стреляли автоматические гранатометы, танки, минометы, самоходная и другая артиллерия. 3 раза в день каждый день прилетал вертолет и тоже работал по нам. Нам было трудно что-то противопоставить этому. Со временем начали прилетать и самолеты, и это одна из моих самых нелюбимых вещей на войне - авиация.
Однако в Херсоне я ни разу не видел своего врага и ни разу не выстрелил, потому что не по кому было стрелять. Всю кампанию я носил с собой оружие и ни разу им не воспользовался (к счастью). В Бахмуте же все наоборот. У врага тут почти нет авиации, слабо работает артиллерия, меньше танков. Однако живой силы здесь очень, очень много. Бои здесь идут каждый день. Бои тяжелые, но мы справляемся.
Если говорить насчет медицины, то в Херсоне нам приходилось тянуть раненого до машины по несколько километров, под обстрелами и по открытой территории. Здесь ситуация лучше. Техника прикрывается домами, и можно быстро подскочить и забрать раненого. От этого наша работа облегчается в разы.
►Об отношениях с гражданскими
В Херсоне их было очень много, и все были рады, когда мы входили в города и возвращали их под контроль Украины. В Бахмуте я встретил всего нескольких человек. Некоторые из них слезно умоляли не оставлять город и не пускать русских, а другие относились так, будто это мы захватчики. Несколько раз ко мне подходили гражданские более старшего возраста и говорили, чтобы я дал им то или иное. Хотели, чтобы я отдал им еду, воду, фонарик свой. Я бы и не против поделиться едой, ведь я могу достать еще, но они не просят, они прямо говорят отдать им это.
►О снабжении и источниках тепла в зимних полевых условиях
Снабжение хорошее. Если вы про патроны и снаряды. С остальным дела тоже неплохи. У нас есть необходимые вещи, теплая одежда и прочее.
Питание на базе - это кухня, где нам готовят. На боевых - сухие пайки или то, что ты сам с собой возьмешь. Тут особо не поживешь роскошной жизнью, приходится иногда делиться сухпаями, но в основном у нас есть еда, и ее подвозят, когда она начинает заканчиваться.
Насчет источников тепла. Это сложнее. Буржуйки есть, но не получится всегда находиться рядом с ней и не всегда получается возить ее с собой. На замену приходят химические грелки для рук. С ними очень комфортно. Кидаешь в спальник - и ноги в тепле всю ночь. Или засовываешь в перчатки, и пальцы не отмерзают.
Про сушку вещей говорить не буду, мы их не стираем вообще. 1 января, как раз ночью в Новый год, мы выдвинулись на задание. И до сегодняшнего дня оно продолжается. За это время я смог только носки поменять, а так-то не снимал с себя ничего, потому что вызвать могут в любой момент, а одеваться времени нет. Если просто высушить мокрые вещи, то с этим помогает все та же буржуйка.
►Об отношении сослуживцев к еврейскому происхождению
Абсолютно нормально, ведь в этом нет ничего такого. Люди очень многих национальностей и вероисповеданий защищают Украину в составе ее армии, иностранном легионе или просто как волонтеры, не принадлежащие ни к каким группам. Когда сослуживцы узнали, что я еврей, их отношение ко мне ничуть не поменялось. Разве что в ход пошли какие-то безобидные шутки, но я и сам над собой часто подшучиваю.
►Про потери и эвакуацию раненых
У русских потери значительно больше. Намного. В разы.
Когда у нас появляется раненый, используются все доступные ресурсы, чтобы вытащить его. И, что важно, это не делается бездумно. Мы отработали план эвакуации при многих ситуациях. Командиры рот уже имеют большой опыт и могут организовывать эвакуацию своих бойцов самостоятельно, потому что в самом начале это приходилось делать нам. Теперь командиры организовывают прикрытие, выделяют людей, чтобы вынести раненого, подгоняют технику на безопасное расстояние. Раненого загружают, и водитель уже знает, куда ехать, где его ждут медики со своим транспортом. К тому же мы тренируем наших бойцов оказывать помощь самим себе и своим товарищам, чтобы уменьшить и облегчить работу парамедиков. Таким образом мы смогли спасти очень многих людей.
Тем временем русские даже не пытаются вытащить своих раненых. Для них спасение раненого - дело рук самого раненого. Бывают редкие исключения, когда они все же пытаются вытащить своих раненых, но такое встречается нечасто.
►Про вагнеровцев
Вагнеровцы. Да. Неприятные ребята. У настоящих вагнеровцев огромный опыт за плечами, они побывали во многих горячих точках и знают толк в уловках и обмане. Они действительно сильный соперник. Однако теперь их разбавили заключенными, которым просто выдали оружие, сказали куда идти, и все.
Но не стоит недооценивать человека с оружием в руках, будь то вагнеровец или обычный мобилизованный. Нельзя недооценивать врага. Но и бояться их тоже не нужно, они тоже смертные, и их тоже можно убить. Доказано на опыте Бахмута и Соледара.