40-летний отец четверых детей Элиран Мизрахи из поселка Анатот пять месяцев воевал в секторе Газы после 7 октября, будучи резервистом в составе инженерных войск. За это время он насмотрелся тяжелых зрелищ войны и стал одной из жертв посттравматического синдрома. Некоторое время назад он был отправлен домой на побывку, а 9 июня должен был снова вернуться в армию для участия в боевых действиях в Рафиахе. Однако за два дня до этого, 7 июня, он покончил жизнь самоубийством. Теперь родственники требуют провести для него военную церемонию похорон, но в армии отказываются.
Сестра Мизрахи сказала в интервью Ynet, что он добровольно явился 7 октября в свою воинскую часть - еще до получения повестки (цав 8) о мобилизации – и стал одним из первых, кто вошел в Газу. Элиран успел увидеть множество тел убитых в кибуцах Отеф-Аза и занимался, среди прочего, эвакуацией некоторых из них. Даже после ранения он решил остаться в части и продолжать участвовать в войне.
Однако вскоре стали проявляться последствия пережитых ужасов. Министерство обороны признало Мизрахи человеком с посттравматическим синдромом и инвалидом минобороны, но не ЦАХАЛа.
Сестра не знает, почему Элиран решил застрелиться – от неспособности справиться с врезавшимися в память картинами ужаса или от перспективы снова оказаться на войне. Как бы то ни было, говорит она, причиной было пережитое в армии, а потому армия должна взять на себя ответственность и отдать ему последнюю честь как полагается военному.
Семья негодует из-за того, что армия хочет похоронить его на гражданском участке кладбища Маале-Адумим, словно ЦАХАЛ от него отрекается.
Еще одна, младшая сестра Элирана рассказала, что в пятницу, 7 июня, брат вел себя как обычно, не подавал никаких признаков неблагополучия. Утром он пообщался с ней, потом встретился с друзьями и обедал, а потом сказал, что хочет съездить проветриться на Мертвое море, где и покончил с жизнью, застрелившись.
У Элирана остались четверо детей, двое из которых – с особыми потребностями. Родные отзываются о нем как об отличном терпеливом и заботливом отце, жизнерадостном и добром человеке, готовым всегда прийти на помощь.
"Он до последней минуты сохранял веселый нрав, шутил, но, видимо, в глубине души был сломлен и более не мог нести свою боль", - говорят близкие и недоумевают, почему его признавали военным, когда призывали на резервистскую службу, но не готовы признать военным, когда нужно его похоронить.
Миниобороны и ЦАХАЛ никак не комментируют эту историю.