Отель "Орот" ("Свет") в украинском городе Умань принял за последнее время 140 беженцев из зоны боевых действий, в основном – Мариуполя. 4-летняя Алина играет с динозавром, которого привезла с собой из Мариуполя. Недалеко от нее играет в игрушки девочка по имени Ницевет-Ор, чей папа Саги неистово молится на могиле рабби Нахмана. Она с родителями приехала из Израиля всего неделю назад и, возможно, останется там до осени – до еврейского нового года (Рош ха-Шана). О пересечении военного украинского и еврейского миров рассказывает 8 мая спецкор сайта Ynet в Умани Йоав Керен.
В Умани тихо. Относительно тихо. Порой откуда-то доносятся звуки сирены, но они не мешают мужчинам молиться, а детям – играть.
"Здесь настоящий рай, - говорит Саги. – В Израиле я езжу с детьми в Шхем, повсюду. Я не боюсь, потому что хочу вырастить своих детей в прикосновении со святостью. С верой. Я беру их в Умань, чтобы уберечь от злословия. Оно похуже войны".
Мимо могилы рабби Нахмана проходит 16-летний еврейских подросток. Он говорит, что приехал сюда один месяц или два назад.
Рядом играют еще два израильских ребенка. Обоих зовут Нахман. Один из них спрашивает корреспондента Ynet Йоава Керена: "Ты знаешь, кто запускает ракеты?"
"Как кто? Путин!" – отвечает Керен. "А вот и нет. Это Зеленский", - кричит Нахман.
До начала эпидемии коронавируса в Умань приезжали от 1500 до 2000 человек в неделю, говорит раввин Натан Бин-Нун из Умани. В Рош ха-Шана обычно прилетали до 100.000 человек, причем большинство не ортодоксы. "Гитары, все дела... Как Вудсток, - говорит рав. – В Умани у нас 60 отелей, 80% квартир принадлежат израильтянам. Жизнь здесь кипела!"
Кипит она и сейчас. Благодаря тому, что город остается в стороне от боевых действий, туда стекаются тысячи беженцев из более опасных регионов Украины. Еврейские паломники не остаются в стороне от чужого горя и помогают беженцам.
Еврейская и израильская община города работает на двух направлениях. Одной группой руководит раввин Бин-Нун, который рос светским мальчиком в Хайфе, служил в "Голани", воевал в Первую Ливанскую войну и несколько лет жил в Нью-Йорке, пока не проникся идеями рабби Нахмана. "У евреев здесь есть еда, план эвакуации и амбулансы, а у беженцев ничего. Они голодны и беспомощны. Поэтому мы решили помочь им, чем сможем", - говорит он.
Рядом с ним находится адвокат Ирина Ривницкая, которая руководит делами, словно местный мэр. Она показывает, во что сейчас превратился комплекс брацлавских хасидов. Нижний этаж с миквами стал убежищем, синагогальный зал для молитв – складом одежды, ближайшая площадь – столовой и пунктом раздачи еды.
Помощь оказывается всем – евреям и неевреям.
Рав Бин-Нун говорит, что родители его и Владимира Зеленского были соседями и до войны ходили в синагогу. "Они очень гордятся своим сыном", - рассказывает раввин о родителях Зеленского, которые сейчас находятся в безопасном месте. – Они классические еврейские родители. Еврейская мама, еврейский папа. Когда кто-то нехорошо о нем отзывается, они обижаются".
Еще один раввин, Лирон Эдри из ХАБАДа, основал центр помощи беженцам в отеле "Орот".
"Мы решили помогать всем без исключения. Не спрашивать, кто еврей, кто нет", - говорит он. Этим центром руководит Илона Фаерман, мать военнослужащей ЦАХАЛа. В лобби отеля расположена игровая комната, весь пол которой завален игрушками.
Наталья из Мариуполя с мужем и маленькой дочерью 12 дней провели в подвале школы после того, как их город стали обстреливать русские бомбардировщики. 4 марта они сумели покинуть город по гуманитарному коридору. В конце месяца им удалось добраться до Умани. Тем временем от их дома мало что осталось: в него прямым попаданием угодила ракета.
11-летняя Катя приехала из Херсона с дядей Димой и подругой семьи Валерией. С трудом пробирались они через российские блокпосты, где на них то наводили дуло пистолета, то требовали взятку деньгами и коньяком. Но теперь они в безопасности в еврейском центре Умани.