Один из террористов, удерживавших в плену Хен Гольдштейн-Альмог и трех ее детей 17, 11 и 9 лет, предостерег ее перед ее освобождением в рамках обменной сделки. "Не возвращайся в Кфар-Азу, потому что мы туда еще вернемся", - сказал он ей. О том, какие разговоры заложница вела с террористами, она рассказала в интервью CNN.
Супруг Хен и ее 20-летняя дочь Ям были убиты у нее на глазах 7 октября в доме в Кфар-Азе. Сама она с младшими детьми была увезена в Газу, откуда вышла на свободу спустя 51 день.
Незадолго до освобождения один из террористов, которого она считала местным лидером, посоветовал ей не возвращаться жить у границы с сектором Газы. "Езжай в Тель-Авив или севернее. Потому что мы еще вернемся", - сказал он, на что она ответила: "Когда вы в следующий раз придете, не бросайте гранату, просто постучите в дверь".
Хен вела со своими охранниками долгие личные беседы. Они говорили о семьях, о жизни, об опасностях. Один из них даже извинился перед ней за убийство ее мужа и старшей дочери другими боевиками ХАМАСа. "Это была ошибка, это против Корана", - сказал он ей.
Хен промолчала, потому что боялась выражать негатив.
По словам женщины, ее с детьми держали вместе и относились довольно терпимо. По крайней мере, они не подвергались физическому насилию. Но во время всех дней плена их регулярно перевозили с места на место. В этих других местах Хен встречала других заложников, отношение к которым было совсем иным. Например, две женщины признались ей, что подвергались сексуальному насилию.
Большую часть времени в плену Хен и ее дети проводили в комнате жилого дома в Газе. Окна там открывались только утром на очень короткое время. Но довелось ей побывать также в других домах, в туннеле, в мечети и в разрушенном супермаркете. Каждый такой "переезд" сопровождался страхом неизвестности. В том числе из-за ударов ВВС ЦАХАЛа.
В интервью американской газете The New York Times Хен рассказала, что во время одного переезда она заметила, что террористы что-то друг с другом обсуждают. "Я увидела на их лицах растерянность. Они вывели нас на улицу в полной темноте. Над нами прозвучал выстрел. Мы прижались к стене. Я заметила лазерную точку сверху, которая, вероятно, исходила от летательного аппарата ВВС ЦАХАЛа. Ситуация была немыслимой", - поделилась воспоминанием Хен.
Ее беседы с террористами порой длились часами. Благодаря своему опыту социального работника Хен умела затянуть разговор. Она делала это, считая, что так спасает детей. Охранники от ХАМАСа обучили ее сына 250 словам на арабском языке и даже купили ему тетрадь, чтобы он мог учиться. Они регулярно обсуждали, что поесть, но по большей части получали только питу с фетой. Лишь в первые дни им давали немного овощей.
Тот боевик, которого она считала местным лидером, был образован и говорил на иврите. Он иногда позволял семье Хен готовить на кухне квартиры, где их удерживали. Но всегда охранники были вооружены - как минимум пистолетами.
Охранявшим Хен боевикам не нравилось, когда ее дети начинали плакать или спорить. В такие моменты они могли на них накричать, и Хен испытывала жуткий страх.
Однако страшно было не только им. По признанию Хен, иногда и сами ее охранники начинали плакать, опасаясь за жизнь собственных семей. "Мы жили под постоянной угрозой, в ужасе, который никогда до тех пор не испытывали", - сказала она.