6 июля социальные работники объявили забастовку, протестуя против низкой оплаты труда и недостойных, по их словам, условий трудоустройства. Вышедшая на сайте "Вестей" статья о митингах соцработников вызвала массу негативных отзывов со стороны читателей. Прочитав статью и комментарии к ней, Катя Ангелова - новая репатриантка и социальный работник из Нетании - посчитала, что многие не понимают суть этой работы. Она решила объяснить читателям, чем занимается соцработник в Израиле и на что направлена их борьба в настоящее время.
Позвольте представиться: меня зовут Катя Ангелова, мне 34 года, я замужем, мама двух чудесных детей, и я - социальный работник!
В Израиль мы репатриировались из Москвы в 2014 году с мужем и годовалой на тот момент дочкой по программе "Мой первый дом на родине". Полгода провели в кибуце недалеко от озера Кинерет. Когда наша программа закончилась, мы переехали в центр страны полные надежд на поиск достойной работы. Довольно скоро стало понятно, что мне - человеку со степенью в юриспруденции и огромным опытом работы в организации образовательных и научных конференций в Москве - желательно получить местное образование. Знакомые посоветовали выбрать профессию соцработника. В это время как раз началась запись на программу переквалификации при поддержке министерства абсорбции - и я решила пойти туда учиться.
Как я училась на соцработника
Для получения степени в области социальной работы в Израиле надо учиться 3 года. В моем случае переквалификации учеба заняла два с половиной года.
Два дня в неделю я ездила на учебу в Ашкелон с 8:00 до 20:00, проживая при этом в Тель-Авиве. Один день в неделю занимал 4-часовой курс английского и 2-часовой курс академического иврита. Остальные два дня посвящались практической работе (ахшара маасит), которая должна была составлять не менее 12 часов в неделю.
На всех курсах разрешается пропустить занятия не более 2 раз за семестр, иначе не допустят к основному семестровому экзамену. Иными словами, у студента, изучающего социальную работу, нет никакой возможности работать во время учебы.
Это были очень непростые годы в моей жизни. Сначала я просто приходила на занятия, не понимая ни слова из речи лектора, поскольку уровень иврита был очень низким. Пришлось восполнять дополнительными курсами иврита и переводами материала по ночам. Я немного подрабатывала и практически не видела дочку в будни, у нас образовались долги на счету - и все ради того, чтобы получить заветную профессию и лицензию на работу по новой специальности (в Израиле работать социальным работником без лицензии запрещено).
Кому я помогаю своей работой
Окончив академию, я в 2018 году устроилась на работу в отдел соцслужбы мэрии Нетании.
Я очень люблю свою работу, несмотря на ее сложность, и могу рассказывать о ней часами. Мы, социальные работники, очень часто сталкиваемся по работе с людьми и судьбами, которых никто не видит или не хочет видеть, пока они не попадут к нам и не получат своего овед социали. Именно своего - которому доверяют, к которому идут с любыми проблемами и вопросами.
Я семейный социальный работник (оведет социалит шель ха-мишпаха). Это значит, что я курирую всех - семьи с брошенными детьми и страдающими от насилия; семьи, где родители страдают алкогольной и наркозависимостью (среди них очень много русскоязычных репатриантов); а также семьи с детьми с психическими расстройствами и со смертельно больными родителями. Я работаю также с сиротами и одинокими людьми, не имеющими достаточно критериев для получения пособия по инвалидности от "Битуах леуми", но в то же время не имеющими и физической возможности работать.
Ко мне ходят и бывшие новые репатрианты без знания языка, но с огромными финансовыми проблемами, и матери-одиночки. Список можно продолжать бесконечно.
Каждый из этих людей ждет и заслуживает внимания и помощи - и каждый в ней нуждается. Для каждого случая есть свой документооборот, без которого запуск процессов невозможен, свои критерии расчета помощи, которые зачастую не учитывают сторонних обстоятельств (например, имеющихся у семьи/человека долгов и кредитов), свой список мест, в которые необходимо подать запросы. Иногда необходимо собрать комиссию, чтобы найти решение проблемы.
Но моя ставка, выделенная мне государством, составляет 75%, а это значит, что мой рабочий день длится 6 часов - с 8:00 до 14:00. К сожалению, это общепринятая практика, которая позволяет платить социальным работникам заниженную заработную плату. Естественно, что при такой занятости невозможно уделить достаточно внимания каждому случаю, не говоря уже о том, что очень часто происходят и экстренные случаи, требующие выезда и откладывания в сторону других дел.
Процессы серьезно затягиваются, людям приходится ждать, и порой за это время состояние человека может серьезно ухудшиться.
Период карантина и коронавируса
С 15 марта 2020 года часть соцработников в Израиле была отправлена в неоплачиваемый отпуск (ХАЛАТ). Это было сделано в рамках требования правительства сократить 30% занятых госслужащих.
Другая часть перешла на работу из дома, не имея возможности приходить в офис (соцработники входили в группу риска или были вынуждены оставаться с маленькими детьми).
Третьи, в число которых попала и я, продолжали работать в офисе, предоставляя так называемые жизненно необходимые услуги (шерутим хиюниим).
Полтора месяца мы работали в две смены - с 7.00 до 14:00 и с 14:00 до 21:00, чтобы хоть как-то помочь людям, оставшимся без работы и средств к существованию. Развозили наборы продуктов, маски, продуктовые карточки. А также разговаривали с людьми, которым была нужна постоянная поддержка.
Карантин закончился, и множество израильтян оказались за чертой бедности - без работы и без компенсаций от государства. Важно понимать, что моим подопечным зачастую приходится не жить, а выживать.
Вот всего один пример. Мама-одиночка с тремя детьми: одного надо успеть забрать из школы, другого из садика, взрослая дочка заканчивает школу, помогает как может, но у нее экзамены на багрут. Алименты от папы они не получают, он уехал из Израиля и на связь не выходит. До карантина женщина подрабатывала уборкой в кинотеатре, по вечерам и выходным вдобавок занимаясь неофициальными уборками домов. Во время карантина она осталась без работы, от "Битуах леуми" ей полагаются копейки... Она звонит и плачет, что ей нечем кормить детей и нечем платить за квартиру. А я в душе плачу вместе с ней, потому что не знаю, как ей помочь! Нет у меня ни дополнительного бюджета, ни критериев. И это только один случай.
Количество обращений после карантина увеличилось вдвое, а то и втрое, люди приходят в соцслужбу, просто опустив руки, но еще с последней надеждой на помощь. В социальном работнике они видят государство, которое не хочет помочь, не хочет войти в их положение, государство, которое "бросило их на произвол судьбы".
Все это, без сомнения, повышает уровень агрессии у людей. Я не раз сталкивалась с тем, что мои подопечные пытались выследить, на какой машине я езжу, караулили меня у входа в здание, из-за чего мне приходилось возвращаться домой в сопровождении инспектора.
Смысл забастовки
И вот 6 июля у социальных работников закончилось терпение. Мы начали забастовку. Наконец после многодневных митингов по всей стране на нас обратил внимание министр финансов Исраэль Кац. Но, к сожалению, договоренности так и не были достигнуты, а значит - забастовка продолжится. И неизвестно, сколько еще времени население, которое нуждается в помощи больше всего, так и не сможет ее получать.
Многие говорят нам: "Вы делаете святую работу". А я хочу заявить: мы не волонтеры, мы - социальные работники. Для меня эта работа - не святая. Это моя профессия, которой я училась и которую я хочу выполнять на профессиональном уровне.
Я очень хочу чаще навещать одиноких людей, больше помогать, постоянно сопровождать человека, не говорящего на иврите, в разных инстанциях. Мне важно отстаивать его права, давать людям моральную и душевную поддержку, помогать детям получить место в группе продленного дня (моадонит) или интернате (пнимия), открыть терапевтическую группу для одиноких мам на русском языке. Все, что я прошу от государства, это обеспечить мне соответствующие условия. Я считаю, что мы - социальные работники - заслужили это!
Основной лозунг нашей забастовки: "Дайте нам дышать!" (Тну линшом ли-рваха!). Именно дышать, чтобы продолжать отдавать… Я очень надеюсь, что у нас получится достучаться до правительства, хотя каждый день забастовки - это рабочий день без зарплаты, еще один день мыслей о своих подопечных, потому что наши права - это ваши права!