"Мотивами его действий были любопытство и честолюбие, - сказал корреспонденту Ynet адвокат Бени Кузниц, представляющий интересы семьи умершего в тюрьме офицера военной разведки АМАН. - Он хотел записать в послужной список своего подразделения крупное достижение. У него не было и мысли о том, чтобы нанести вред безопасности Израиля".
Как сообщали "Вести", 7 июня ЦАХАЛ разрешил к публикации информацию об умершем военнослужащем. В сообщении, распространенном армейской пресс-службой, говорилось, что офицер совершил ряд действий, нанесших серьезный ущерб безопасности Израиля. Он действовал по собственной инициативе, из чисто личных побуждений, и за его правонарушениями не стояли экономические, идеологические или националистические мотивы. Подробнее об этом - ниже.
(Интервью Бени Кузница)
Во вторник, 8 июня, Кузниц, который ранее представлял интересы самого офицера, рассказал в интервью Ynet о том, что его доверитель всего за несколько часов до смерти поздравил свою мать с праздником Шавуот. Он отметил, что в ЦАХАЛе до сих пор не квалифицировали смерть офицера как самоубийство и проверяют различные версии.
- ЦАХАЛ сообщил о том, что ваш доверитель не продавал оборонную информацию и не действовал из идеологических побуждений. Возможно, произошедшее с ним - следствие халатности или сбоя?
- Его мотивы, как сказано в официальном сообщении армейской пресс-службы, были чисто личными. Речь идет исключительно о любопытстве и о желании записать на счет своего подразделения какое-нибудь крупное достижение. Не более того.
- Почему он покончил с собой?
- Еще никто не назвал это самоубийством. 7 июня я вместе с родными офицера был в военной прокуратуре. Нас уведомили о ходе расследования. ЦАХАЛ пока не квалифицировал смерть моего бывшего доверителя как самоубийство. Проверяются все версии. Мы ожидаем результатов токсикологической экспертизы. Когда будет экспертное заключение, станет понятно, в каком направлении начнет развиваться расследование.
- У него был адвокат? Кто-то представлял его интересы в суде?
- Конечно. Я был его адвокатом. Вместе с сотрудницей военной адвокатуры я представлял интересы офицера с самого начала следствия по его делу. Я офицер запаса и выполнял эту работу в рамках прохождения резервистских сборов.
- Когда вы изучали материалы дела и беседовали с офицером, не показалось ли вам что-нибудь странным, внушающим тревогу?
- Мы много раз беседовали, но наши разговоры носили главным образом технический характер. Обсуждались юридические аспекты дела. Затрагивались и личные моменты, но ни разу не возникло даже намека на то, что мой доверитель намерен нанести себе вред. Он беседовал и с родными. В последний раз - за несколько часов до смерти. Пожелал маме веселого праздника Шавуот.
- Вы хорошо знакомы с обстоятельствами дела. Имеете ли вы представление о том, что именно произошло перед арестом офицера?
- Не считаю себя специалистом по государственной безопасности. Утверждения о том, что мой доверитель нанес серьезный ущерб государству, исходят из армейских структур. Вместе с тем я прекрасно понимаю, что речь идет об очень сложных, неоднозначных действиях. У меня нет сомнения в мотивах, которые толкнули офицера на эти действия. Собственно, вся линия защиты строилась на отсутствии преступных намерений.
- Вы согласны с формулировкой "личные интересы"?
- Да, согласен.
- Вы надеялись на то, что объяснение мотивов поможет смягчить наказание?
- Да, была такая надежда. Кроме того, мы собирались оспорить некоторые пункты обвинения, исходя из их доказательности. Защита хорошо подготовилась к прениям по назначению наказания.
- Офицер выражал раскаяние в своих действиях?
- Он понял, что произошло, изложил свою версию. И, конечно, раскаивался.
- Что теперь планируют его родные?
- Для родных сейчас важнее всего, чтобы офицер был признан военнослужащим ЦАХАЛа, умершим при исполнении служебных обязанностей. Пусть его уволили со службы, но он находился в военной тюрьме, на попечении армии, ЦАХАЛ должен был охранять его безопасность. Считать его преступником просто нелепо, ведь обвинительное заключение аннулировано.
Адвокат Кузниц добавил, что семья офицера пережила немало трагедий, и долг армии - поддержать людей, потерявших близкого человека.
►"Нанес ущерб безопасности государства"
Офицера задержали в сентябре 2020 года по итогам расследования, проведенного военной полицией. В ЦАХАЛе подчеркивают, что офицер не поддерживал связь с какой-либо иностранной спецслужбой или с враждебными Израилю силами. Вместе с тем следствие установило, что он осознавал возможные последствия своих действий и пытался их скрыть.
После ареста подозреваемый сотрудничал со следствием и признал свою вину в большинстве инкриминировавшихся ему действий.
"В ходе расследования было проверено, как осуществлялся контроль за военнослужащими в подразделении, в котором служил офицер, - говорится в сообщении пресс-службы ЦАХАЛа. - Параллельно с расследованием была проведена административная проверка. По завершении оперативно-следственных мероприятий офицеру были предъявлены обвинения в серьезных преступлениях против безопасности Государства Израиль".
В ЦАХАЛе также отмечают, что после предъявления обвинительного заключения следственные материалы были переданы адвокатам офицера. В дальнейшем им также передали документы, касающиеся призыва их доверителя в ЦАХАЛ.
Арест офицера неоднократно продлевался судом, а после предъявления обвинений было вынесено постановление о содержании обвиняемого под стражей до вынесения приговора.
ЦАХАЛ разрешил к публикации некоторые подробности расследования обстоятельств смерти офицера. Согласно официальному сообщению, в ночь на 17 мая офицер был обнаружен в камере военной тюрьмы в тяжелом состоянии. Он был доставлен в больницу, где врачи констатировали его смерть.
Офицер содержался в заключении под своим настоящим именем, контактировал с охраной и другими заключенными, находился не в одиночной, а в общей камере, пользовался медицинскими услугами. Несколько раз его навещал сотрудник психиатрической службы ЦАХАЛа (кцин-бриют ха-нефеш). На свидания в тюрьму приезжали родители и бывшие сослуживцы офицера.
В сообщении также пояснялось, что в связи с прекращением службы офицера в ЦАХАЛе не представляется возможным захоронить его останки на военном кладбище.
Расследование обстоятельств смерти офицера продолжается. 20 мая начальник Кадрового управления ЦАХАЛа генерал-майор Янив Асор назначил рабочую группу по проверке условий содержания заключенных в военных тюрьмах.
►Родители не знали, в чем обвиняют их сына
Некоторые подробности гибели офицера военной разведки ЦАХАЛа в тюрьме стали известны 5 июня после частичного снятия цензурного запрета. В частности, выяснилось, что даже родители заключенного не знали о том, какие обвинения предъявлены по его делу. Все судебные заседания проходили за закрытыми дверями и в обстановке строгой секретности.
Тем не менее родителям было разрешено свидание с сыном, находившимся в военной тюрьме возле Нетании. Как рассказал знакомый семьи, "родители очень напуганы и не будут ничего говорить, им пригрозили серьезными последствиями". Он также добавил, что в это дело "вовлечены очень серьезные структуры - и опасения родителей вполне понятны".
Как ранее сообщали "Вести", утром 7 июня в комплексе Кирия в Тель-Авиве состоялись слушания по делу умершего в тюрьме офицера ЦАХАЛа. Представитель военной прокуратуры сообщил суду о том, что обвинительное заключение в отношении военнослужащего будет передано его родителям для ознакомления через несколько часов после заседания.
Слушания о снятии запрета на публикацию проходили в открытом режиме, однако на определенном этапе судья удалил из зала всех присутствующих, кроме прокурора и представителя семьи покойного офицера.
Суд по делу умершего офицера
Адвокат Бени Кузниц, представляющий интересы семьи умершего офицера, сказал, обращаясь к суду, что родственники покойного требуют передать им все материалы расследования.
"Офицер сделал все возможное, чтобы защитить безопасность страны. Его награждали за деятельность по укреплению безопасности. Это не должно быть сказано публично? Из тех сведений, которые я видел, следует, что прокуратура пытается изменить вектор дискуссии. Мотивы не упоминаются, материалы дела собраны в многочисленных томах, но прочитать можно лишь одну-две страницы", - заявил адвокат.