Недавно предложенный депутатом кнессета Бецалелем Смотричем законопроект об изменении Закона о возвращении вызвал бурную общественную реакцию, на что депутат, похоже, в первую очередь, и рассчитывал. Многих справедливо возмущает откровенный цинизм и национализм, заложенные в предложении Смотрича. Однако ревностным защитникам закона вряд ли известно, что и в его настоящей редакции третьему поколению евреев не всегда удается реализовать свое право на репатриацию в Израиль.
Напомню, закон наделяет правом на репатриацию евреев, супругов евреев, детей, внуков евреев и их супругов. Между тем евреи, сознательно перешедшие в другую религию, теряют право на репатриацию. Но норма, лишающая человека права на репатриацию из-за смены вероисповедания, предусмотрена только для евреев. Так гласит закон. Никаких положений о том, что эта статья должна применяться ко всем обладателям права на возвращение, включая неевреев (детей, внуков евреев и их супругов), в законе нет.
На деле же позиция государства очень часто отступает от закона. Детям и внукам евреев, которые заявляют о причастности к любой религии, кроме иудаизма, нередко отказывают по причине вероисповедания. Хотя в законе нет и намека на то, что дети и внуки евреев не имеют права исповедовать христианство или ислам.
О случаях, в которых репатриация была запрещена внуку еврея - христианину и внучке евреев, чья мать вышла замуж за араба и приняла ислам, можно прочитать здесь.
Запрещая этим людям репатриацию, государство, по сути, принимает решение без какого-либо юридического обоснования. Но Верховный суд уже несколько раз соглашался с толкованием, которое придает закону государство, и отказывал неевреям, исповедующим христианство или ислам, в праве на возвращение.
Поэтому предложенная Смотричем поправка у меня, практикующего израильского юриста, особого возмущения не вызывает. Повторяю, и в настоящей редакции закона суд принимает сторону государства и отказывает детям и внукам евреев в праве на репатриацию по причинам "неправильного" вероисповедания.
Правоприменительная практика и то юридическое толкование закона, которое установилось в Верховном суде, в некоторой степени объясняют мотивы Смотрича и причины, побудившие его предложить свой законопроект. В такой ситуации несложно предположить, что суд вряд ли будет вмешиваться в инициативы депутатов и навязывать им собственное мировоззрение, тем более что позиции суда и государства в этом вопросе схожи. Если закон будет изменен, рассчитывать на помощь суда и какое-нибудь расширительное толкование не придется.