Удавка для ХАМАСа: четыре плана и одна стратегия
Новая стратегия предусматривает ответ на самый сложный вопрос: что делать с Газой после войны, которая все равно рано или поздно будет?
План № 1. Помочь!
На нынешней неделе состоялась под эгидой ЕС очередная конференция по проблемам Газы. Спонсоры, доноры и посредники из Европы, арабских стран и международных организаций обсуждали, что еще они могут сделать для облегчения положения жителей сектора. Израиль, представленный на конференции в качестве наблюдателя, заявил, что не будет препятствовать этим усилиям, пока они не будут вредить его безопасности.
Основная сложность: как сделать, чтобы помощь, которую готовы оказать международные спонсоры населению Газы, ему и досталась. А не ХАМАСу, властвующему в анклаве.
Известно, что все средства, поступающие ему из иностранных источников, ХАМАС тратит на военные приготовления и действия против Израиля, а не на нужды подвластного населения. То есть при сохранении нынешнего порядка, если масштабы помощи увеличатся, это послужит лишь укреплению ХАМАСа – главной причины бедственного положения палестинцев Газы, а не улучшению гуманитарной ситуации в секторе.
Разрешения этого противоречия, как и ожидалось, не нашли. Да и вряд ли оно существует без свержения ХАМАСа.
План № 2. Уничтожить!
Большинство израильтян, если судить по опросам, кухонным разговорам и публикациям в соцсетях, склоняется к варианту решения проблемы Газы с другой стороны: надо покончить с ХАМАСом в секторе силой, которая у Израиля есть, иначе зачем она нужна?
Эта четкая позиция значительно размывается, когда доходит до подробностей. Готово ли то же непримиримое большинство рисковать собственной жизнью, а особенно жизнью и здоровьем своих детей, служащих в армии, мириться со значительными финансовыми потерями, неизбежными при проведении крупномасштабной военной операции в Газе?
Судя по всему, нет. Демонстрация в Тель-Авиве с требованием немедленно покончить с обстрелами и поджогами из Газы собрала в разы меньше народу, чем, например, демонстрация против ущемления прав друзов, якобы содержащегося в законе о национальном характере государства, и в несколько десятков раз меньше, чем за права ЛГБТ-сообщества в связи с законом о суррогатном материнстве.
Политики, внимательно прислушивающиеся к настроению общества, чутко уловили сигнал: израильтяне не созрели для новой войны, терпение еще не на пределе. А только национальный консенсус, всеобщая ярость оправдывает ведение военных действий и связанные с ними лишения, потери и затраты.
На заседании военно-политического кабинета, состоявшемся на пике обострения конфронтации, когда на Израиль за сутки обрушилось около 200 ракет, решительного применения силы против ХАМАСа потребовал только министр обороны Либерман. И остался в абсолютном меньшинстве.
Главное, что он не был поддержан премьер-министром и начальником генштаба. Кроме возможных стратегических соображений, у них могли быть и личные мотивы.
Глава генштаба завершает свою каденцию 1 января. Он готовится к гражданской жизни – либо в политике, либо в бизнесе. Ему не нужны ни возможные провалы в военной операции, ни в случае чрезмерной ее эффективности репутация могильщика Газы, "военного преступника", грозящая затруднить передвижения по миру.
Пока Гади Айзенкот может оказаться единственным за 30 лет командующим израильской армией, в каденцию которого не было ни одной войны или крупномасштабной военной операции.
Надо только продержаться несколько месяцев – и он уйдет на гражданку с незапятнанной с точки зрения левого истеблишмента в стране и мире биографией на высшей армейской должности, которая сама по себе исключительно дорого ценится и в политике, и в бизнесе.
Позиция армии, противящейся операции (а она на политическом уровне отождествляется с мнением начальника генштаба), исключительно удобна Нетаниягу – есть за кого спрятаться. Ему тоже не нужна сейчас военная операция, априори непредсказуемая.
У него в ближайших планах – досрочные выборы, на которых, судя по опросам, его ждет блистательная победа. Без всякой операции. А случись она – кто знает. Ему тоже не хочется рисковать, как и Айзенкоту. От добра добра не ищут.
Не факт, что личные мотивы – решающие, но факт, что они есть. Существуют еще и совершенно объективные соображения, удерживающие от войны с ХАМАСом до победного конца (а иной не имеет смысла).
Это не только гораздо более серьезная угроза, усугубляющаяся на севере в связи с усилением иранского присутствия в Сирии. В любой момент она может обернуться полномасштабной войной с куда более мощным противником, и не одним.
Разгромить ХАМАС в военном отношении – не вопрос. Вопрос – что делать с Газой дальше.
Ни привести туда Абу-Мазена или кого-то из его наследников, один другого краше, ни оккупировать сектор, взяв на себя ответственность за почти два миллиона его жителей и ту клоаку, что там образовалась, никому не хочется.
ХАМАС это прекрасно знает. Для него это страховой полис.
А то, как Израиль настойчиво избегает военного обострения, – еще и нежданный бонус. Потому провалившиеся по всем статьям в управлении Газой главари ХАМАСа и наглеют на беспределе.
План № 3. Завинтить кран!
Оказавшись в руководящей тройке (премьер, министр обороны, начальник генштаба) единственным сторонником жесткого силового ответа, Либерман был вынужден искать решение там, где его приоритет не ограничен сопротивлением армейского командования и вето премьер-министра. По субординации, открытие и закрытие КПП на границе, номенклатура и объемы поставок – в ведении министра обороны. Это рычаг, и он находится у него в руках.Вынужденный тактический шаг привел к выработке новой стратегии в отношении Газы. Либерман формулирует ее принцип упрощенной формулой: "Есть тишина – есть экономика. Нет тишины – нет экономики".
При всей условности понятия "экономика" в отношении Газы ясно, о чем речь. В ответ на агрессивные действия из сектора КПП закрываются, поставки грузов прекращаются и возобновляются, только когда прекращается террористическая активность. При этом Израиль каждый раз через голову хамасовского руководства объясняет жителям Газы логику своих действий, с тем чтобы именно они в конце концов осознали причинно-следственную связь. Хотите получить сотню-другую шекелей за участие в штурме границы, запуск шаров с горючкой – пожалуйста. Но как раз из-за этого вы сидите без электричества, продуктов и стройматериалов, ваши лавки закрыты, а заводы стоят.
Это только видимая часть айсберга.
Цель – выбить почву из-под ног ХАМАСа, лишить его поддержки населения, вызвать его недовольство истинным виновником своего ужасающего положения – ХАМАСом и его обреченной войной.
На таком фоне надежды на "арабскую весну" в Газе уже не выглядят утопией. Она вполне реальна, если ее не ждать, а последовательно и настойчиво приближать.
Конечно, все это не дает красивой телевизионной картинки. Публика (а значит, и избиратели), да что говорить – едва не любой из нас – хочет видеть отрезанные головы, ликвидированных террористов и взлетающие на воздух дома. Так в нашем представлении выглядит победа. Но она таковой не является. Головы отрастут, на место ликвидированных лидеров придут новые, а дома отстроят.
Новая стратегия предусматривает ответ на самый сложный вопрос: что делать с Газой после операции, которая все равно рано или поздно будет?
Если ХАМАС лишится поддержки населения сектора настолько, что оно откажется его терпеть, нужда в нем отпадет, его страховой полис утратит силу. Это и будет настоящая победа.
Но чтобы ее достичь, требуется настойчивость и последовательность в достижении цели. Нужна смена подхода. То, о чем я говорил в начале: у Газы не две проблемы с альтернативными решениями, а одна. Надо отказаться от прежней логики: раз мы не можем добиться тишины силой – давайте им что-то дадим. Все, что мы дадим, только укрепит ХАМАС, и вся стратегия пойдет насмарку.
Думаю, именно потому тот же Либерман так открещивается от попыток достичь соглашения о перемирии с ХАМАСом, публично заявляет, что не верит в него и не участвует в переговорном процессе. Если из тактических соображений пренебречь стратегической целью, провальной окажутся и стратегия, и тактика.
План № 4. Разорить!
Можно ли рассчитывать на эффективность экономической удавки в противостоянии такому идеологизированному движению, как ХАМАС, фанатичным исламистам вообще? Разве им не плевать на экономические выгоды, если и самой жизнью они готовы пожертвовать ради своих химер?
Сомневающимся напомню истоки и мотивы нынешнего витка конфронтации. Началом его можно считать первый раунд "марша возвращения" — 30 марта. Что к нему привело?
Жизнь в Газе невыносима уже давно. ХАМАС оказался полным банкротом – и финансовым, и административным — еще в прошлом году. Этапным можно считать момент, когда Израиль продемонстрировал наличие у него технологии обнаружения и уничтожения диверсионных туннелей – и главари исламистов обнаружили, что несколько лет большую часть имеющихся у них средств они просто закапывали в землю.
Почему же великое наступление началось именно в конце марта? Потому что именно тогда Абу-Мазен ввел санкции против властей Газы – вдвое сократил финансирование, и 60 тысяч "бюджетников" ХАМАСа оказались без зарплаты или стали получать вдвое меньше.
Он прекрасно знал, что делает и на кого выльется гнев отлученных от кормушки.
Пока бедствовало население сектора, это не волновало ХАМАС никак. Когда затянули пояса его контингенту, опоре его власти – тут не стало никакого терпения, и возмущение израильской оккупацией повело патриотичные массы на штурм границы. Не случайно среди участников "марша возвращения" были как раз они – получатели зарплаты из казны и их семьи, которых им велели привести для живого щита.
Все работает. По ту сторону забора (как одного, так и другого) альтруистов нет. Вот еще почему нельзя, чтобы в итоге будущей операции в Газе туда триумфатором пришел Абу-Мазен и его клика. Он все это инспирировал, и помогать осуществлению его планов, подставляя под пули наших солдат и под ракеты наших граждан, — значит быть последним лохом.
Они идут на войну ради своего бабла. И надо избавить их от агрессивного энтузиазма, лишив бабла. Только так. Иначе победят они, а не мы.
Как ни странно, эту ключевую зависимость раньше осознали не у нас, а в США. Новичок, дилетант, сумасброд, каким принято считать Трампа, своим якобы примитивным умом быстро ухватил, откуда растут ноги палестинской непримиримости.
Его последние шаги – сокращение финансирования UNRWA вдвое и грядущее лишение этого ракового агентства права наделять статусом палестинских беженцев по наследству, а также урезание помощи Абу-Мазену на 200 млн долларов – должны привести к стратегическим переменам. И они – свидетельство того, что новая, "экономическая" стратегия в отношении Газы нашего оборонного ведомства находится в тренде.
