"Израильский Познер": невероятная судьба Валерия Сильвера
Пока другие евреи мечтали уехать из СССР в Израиль, его родители проделали обратный путь и стали антиизраильскими пропагандистами. Что вернуло их сына на родину
Судьба Валерия Сильвера настолько необычна, что по ней впору снимать фильм. Его мать родилась в Израиле и была израильской коммунисткой. Отец же был репатриантом из Вильнюса. Оба мечтали вернуться в СССР. В 1960 году они покинули Израиль и уехали в Советский Союз - строить социализм.
Там в 1961 году появился на свет наш герой.
Родители работали на московском радио, вели антиизраильскую пропаганду на иврите. А сын стал работником Сохнута и 30 лет боролся за выезд евреев в Израиль.
Вот и сейчас Валерий Сильвер готовится вылететь в Новосибирск на встречу с потенциальными репатриантами. Перед вылетом он дал интервью "Вестям".
- Каковым было ваше первое детское воспоминание?
- Мы летели из Вильнюса в Палангу на маленьком самолете. Под нами проплывали дюны, песок, Балтийское море. И вот мама мне говорит: "Такой же песок есть у меня на родине, в Израиле. Только море там теплое и всегда светит солнце." Было мне тогда года три – и с этого момента я помню постоянные рассказы мамы об Израиле. С самого раннего детства я знал, что связан с этой страной.
- На каком языке мама рассказывала об Израиле?
- Мама со мной всю жизнь говорила на иврите, а папа – по-русски. Причем это правило дома довольно строго соблюдалось, и поэтому я свободно говорю на двух языках. Родители приехали из Израиля в Советский Союз в 1960-м, я рос в израильском, но не сионистском доме.
- Израильский дом – в Союзе? И почему родители туда вернулись?
- Мама была урожденной израильтянкой в третьем поколении, ее семья жила в Израиле с конца девятнадцатого века. Будучи коммунисткой по убеждениям, членом компартии Израиля, мама очень обрадовалась, встретив моего будущего папу. Репатриант из Вильнюса, он страшно скучал по Советскому Союзу, некоторым образом разочаровался в Израиле и настолько хотел уехать обратно, что ему даже разрешили вернуться. Мама восприняла намерения своего суженого с большим воодушевлением: впереди замаячила возможность строить социализм.
"Кубанские казаки" на экране и в жизни
- Так в СССР вроде к тому времени его уже построили.
- Значит,развивать строительство. В общем, папа со всей своей семьей вернулся в Вильнюс, а мама с родителями, младшим братом и собакой-дворняжкой по кличке Мотэк подъехали со своей великой миссией. Надо заметить, далеко не все вильнюсские евреи восприняли "нашествие" с восторгом: люди борются за выезд в Израиль, а эти…
Конечно, маме было непросто: одно дело – воспринимать Советский Союз по фильму "Кубанские казаки", другое – окунуться в социалистическую реальность. Помню, как мама смотрела этот фильм и плакала: думала, что так люди и живут. И когда она на улице впервые услышала пение, то обрадовалась и решила, что советские инженеры ходят на работу с песней, которая строить и жить помогает. Они действительно пели, только были встельку пьяны… Мама окончила биологический факультет Иерусалимского университета, была генетиком.
- Генетика? "Продажная девка империализма"?!
- К началу 60-х она уже не считалась "продажной девкой", и маме посчастливилось быть аспиранткой у самого Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского. Но мама рассказывала, как ей было обидно видеть, насколько генетика в СССР отстала от мирового уровня.
И надо же было такому случиться, что разгорелась Шестидневная война, и открылось вещание на Израиль. В Москве появилась радиостанция "Мир и прогресс", вещали на разные страны, с которыми у СССР не было дипломатических отношений, и задачей было донести "правду" до американских солдат во Вьетнаме, до израильских агрессоров и так далее.
У мамы появилась возможность не только донести свои политические взгляды, но и сохранить реальные связи со своей родиной. Ни на одну минуту у нее никакого отдаления от Израиля не произошло. Мы переехали в Москву.
"Место рождения матери – Тель-Авив"
- И долго мама проработала на этом радио?
- До самой смерти в 1982-м году; через полгода после нее умер папа. А я в 1984-м году окончил исторический факультет МГУ – мои родители буквально жизнь положили, чтобы я туда поступил.
- Как же взяли? С такими фамилией и биографией?
- Все знали, что моя мама – иностранка. В моих документах было указано: "место рождения матери – Тель-Авив".
- Чем занимался папа?
- По образованию он был инженером, но работал вместе с мамой. Моим родителям в какой-то степени конъюнктурно повезло. Генетиков, инженеров-теплоэнергетиков много. А людей, знающих иврит на уровне родного языка, – мало.
Мои родители выиграли на своем уникальном положении. В таком противоречии я и вырос, и оказался в итоге в Израиле. Между прочим, когда я впервые приехал в Израиль в гости, первый же человек, который подошел и спросил, не сын ли я Дицы Сильвер, был министр здравоохранения, министр транспорта, заместитель министра обороны Эфраим Снэ. Мама была известным человеком в своей среде.
Незабываемый вкус авокадо
- И вы ее заменили на радио?
- Да. Лет в четырнадцать я стал активно использовать иврит. Мама очень заботилась о том, чтобы сохранить связь с Израилем, в качестве сувениров нам привозили хумус, авокадо… Намазываешь авокадо тонким слоем на хлебушек (привозили-то чуть-чуть) – какая вкуснота! А косточку - посадить на четыре спички – и в воду. У нас дома к отъезду в Израиль накопилось восемь высоких саженцев!
А еще привозили израильские пластинки. Как сейчас помню - с выступлениями сатирической группы "Ха-Гашаш ха-хивер". И вот родители слушают, смеются, а я ни слова не понимаю, хотя иврит слышу с рождения. Спрашиваю, от меня отмахиваются: "Потом! Это юмор. Дай послушать". Я так обиделся… Мама с папой ушли, я остался дома и раз двадцать слушал, пока выражения не стали за ухо цепляться.
Сегодня могу почти всю эту пластинку процитировать наизусть... Еще тогда нечасто, но приезжали в Союз интересные люди из Израиля. Мои родители израильтян сопровождали, а потом я стал этим заниматься. Сопровождал на фестивале молодежи и студентов в 1985-м, переводил на Международных кинофестивалях.
"Привожу в Сибирь Израиль"
- А как на радио попали?
- После окончания университета. Меня, как сына Дицы и Левы взяли на радио. Проработал всего семь лет – и до сих пор считаю себя радиожурналистом. Было очень интересно. Как переводчик и как репортер я стал свидетелем истории, свидетелем восстановления дипотношений, прежде всего – на культурном уровне.
Первый проект, в котором я принял самое деятельное участие, - гастроли Габимы в Москве и гастроли Театра на Таганке в Иерусалиме. Тогда, в 1990-м, я впервые приехал в Израиль. После гастролей остался на отпускной месяц, встречался с людьми, делал иллюстрации к тому, что всю жизнь слышал от мамы. Надо сказать, иллюстрации получились удачные.
Потом я приехал второй раз. А в это время перестройка набирала обороты и было много разочарований. Радио, по сути, заканчивалось, и я решил уходить из госмашины. Случайно познакомился со Шмуликом Бен-Цви, тогдашним представителем Сохнута в Москве. И начал работать в Еврейском агентстве, еще оставаясь москвичом, но уже разочаровавшись в России начала 90-х. Одному другу по морде дал за то, что он спросил, чего не уезжаю. "Так я для тебя – не свой, а чужой?"- "Ты не чужой, ты дурак. Мне-то ехать некуда…".
И мы решили ехать – к маме на родину. В конце 1992-го я перешел на работу из московского отделения Агентства в Иерусалим. И дорос до должности главы представительства филиала Сохнута в Новосибирске. Привожу им Израиль.
