Можно ли отмечать минуту молчания по погибшим вместе с родственниками террористов
Накануне Дня памяти в БАГАЦ был подан иск о совместной палестино-израильской траурной церемонии, который вызвал негодование у родственников погибших солдат
"Мы, нижеподписавшиеся, члены семей, потерявших близких в ходе враждебных действий – родители, братья, сестры, дети тех, кто сложил голову за нашу страну, настоящим выражаем глубочайшее возмущение оскорбительным и нечистоплотным посягательством на святость государственного Дня памяти павших воинов и жертв враждебных действий. Это посягательство выразилось в провокационном намерении доставить на территорию нашего государства родственников террористов для проведения так называемой "совместной траурной церемонии", в которой павшие за Израиль воины и жертвы терактов уравнивались бы с негодяями, уничтоженными при попытке свершения своих террористических злодеяний"…
Здесь должна воспоследовать немая сцена. Сказать нечего. И не только потому, что трудно представить себе вменяемого человека, которому надо объяснять безнравственность идеи совместного поминовения убийц и их жертв, воинов, павших за свою страну, и уничтоженных террористов. Сказать нечего еще и потому, что инициаторами затеи, возмутившей и оскорбившей подписавших петицию были… тоже родные и близкие тех, кто пали за нашу страну в войнах и от рук террористов.
Не могу представить, как можно вести какую бы то ни было полемику с людьми, пережившими самую страшную из представимых трагедий – потерю ребенка. Что им возразишь? Что бы им ни было сказано, их крик отвергнет (хоть и не опровергнет) любой разумный довод. И если у кого-то из таких людей развился достославный стокгольмский синдром – что ж, их дело. Нам, их трагедии (слава Богу!) не пережившим, остается только почтительно склонять головы.
И немая сцена непременно воспоследовала бы, а этой публикации не появилось, кабы не пара соображений. Во-первых, при всей святости права на безумство (почти любое) тех, кто пережил самую страшную боль, во взятом в скобки словосочетании ключевое слово – "почти". Представьте, что кто-то из переживших Холокост (а с этими людьми, в силу ими пережитого, тоже не поспоришь) пожелал бы в День памяти жертв Катастрофы постоять минуту молчания с детьми эсэсовца или полицая, упокоившегося в петле или у расстрельной стенки. Как говаривал один мой уважаемый коллега – должен быть предел и беспределу.
И, во-вторых, "совместной церемонии" не может быть, если она оскорбляет хотя бы одного из тех, для кого траур этого дня весь пронизан душевной болью. И вот что говорится в петиции родственников павших:
"Мы полностью поддерживаем решение министра обороны Авигдора Либермана отказать в доступе на территорию Израиля родственникам террористов, и требуем от Верховного суда проявить элементарную человечность и с порога отвергнуть иск против этого решения министра обороны".
Как выразился недавно по несколько иному поводу далеко не ярый его сторонник, известный журналист Амнон Лорд: "Страшно даже подумать, как повели бы себя оба предшественника Либермана - Барак и Яалон - в аналогичной ситуации". Вопрос в том, хватит ли полномочий (увы, далеко не безграничных) министра обороны, чтобы избавить нас всех от стокгольмского безумия.
БАГАЦ разрешил 90 палестинцам приехать в Израиль и принять участие в церемонии памяти жертв
