Фестиваль клезмеров в Цфате: как это было
В городе каббалистов на севере Израиля прошел традиционный 31-й фестиваль клезмерской музыки. О том, как это было, рассказали специальные корреспонденты "Вестей"
В августе в израильском городе Цфате прошел Фестиваль клезмеров - традиционное массовое мероприятие, привлекающее в этот город тысячи поклонников еврейской музыки.
Цфат - один из четырех священных городов Израиля. Он был основан в 1492 году каббалистами, бежавшими из Испании во время изгнания евреев. Именно в Цфате были написаны многие знаменитые книги с трактовками Каббалы.
Синий цвет, которого так много в этом городе, тоже имеет множество трактовок. Это и старая легенда о том, что горожане красили в синий стены и ставни, чтобы запутать Сатану. Чтобы он решил, что внизу – озерная вода Кинерета, и пролетел мимо Цфата. А еще есть мнение, что городские хозяйки, которым выпадало красить дома, добавляли синьку в краску. Чтобы было красивее, наряднее.
Город, между тем, готов к фестивальному вечеру. Концерты начинаются в 20.00, когда спадает жара. Охрана фестиваля четкая, дружная, на многочисленных бесплатных автостоянках вам вежливо показывают, куда поставить машину, чтобы всем хватило места.
Мой коллега запрокидывает голову и тихо говорит:
– Видишь, на стене следы пуль? Это еще с тех дней, когда шли бои за город.
Серое осевшее здание на площади. Старое, словно слепое. "Что это?" – "Кажется, здесь была полиция англичан в дни подмандатной Палестины".
По узким улочкам течет цветная, праздничная, шумная толпа. Всюду импровизированные сцены, готовые принять музыкантов и зрителей. Установлены световые щиты и звуковые колонки.
Три дня веселился, плясал фестиваль, а с ним – и весь город.
Вот на ступеньках синагоги наигрывает на кларнете колоритный человек в черном лапсердаке. Вспоминается фраза Бааль Шем-Това: "Там, наверху, расположены храмы, которые открываются только с помощью песни". Быстрые, неостановимо движущиеся мальчики с подвернутыми за уши косичками танцуют на скользких камнях. Публика занимает места заранее – есть ряды пластиковых кресел.
До концертов, до вечера, до темноты далеко, и пока зрители читают газеты. На всех языках. Слышна английская, французская, немецкая, русская, китайская, польская речь, иврит и идиш.
Торговые палатки и киоски, море горячего и холодного кофе, горы пиццы, бурекасов, фалафеля, жар печей и цветные лакированные постеры с меню и заверениями в качестве предлагаемых блюд израильской кухни.
Закутанная в пеструю ткань, пухленькая, густо накрашенная черным и синим хозяйка миниатюрного сувенирного павильончика снимает по просьбе туристки ожерелье с манекена. Протирает пыль с разномастных бусинок. Говорит на смеси иврита и английского: "Вери найс... ло якар..." То есть "очень хорошо", "не дорого". Туристка завороженно смотрит на бусы. Что-то спрашивает про Иерусалимский храм, про камни, которые украшали хошен (наперсник) первосвященника. Хозяйка кивает, конечно, те камни, какие же еще.
За стеной поет кларнет. Малыш лет двух вылез из прогулочной коляски и приплясывает под музыку. Мама и четверо сестренок разного возраста в длинных юбках хватают малыша и снова заточают его в коляску. Мать увещевает сына на идише: мол, ты можешь потеряться, пожалуйста, сиди. Он хмурится и тянет ручки на волю - хочет веселиться вместе со всеми.
По городу нас ведет и увлеченно рассказывает о фестивале религиозный человек Мордехай. Он весь в черном, в ортодоксальной черной кипе. Он родился в Махачкале. Когда родители совершили алию в Израиль, ему было 12 лет. Семья была светской. Мордехай окончил школу, отслужил в Армии обороны Израиля, в десантных войсках.
– У меня в жизни много было всякого, искал себя. На каком-то этапе взял в руки фотокамеру – и это меня очень увлекло. Но все равно чего-то не хватало. В конце концов смысл я нашел в религии, - говорит Мордехай. - Как говорят на иврите, "вернулся к ответу", стал соблюдать еврейские традиции. Переехал в Цфат. Женился. У меня трое детей. Здесь я среди своих. Я полюбил этот город. Я обрел то, чего мне не хватало.
На маленькой сценической площадке играют хасидские мелодии. Яркие, заводные. Хасиды вообще умеют веселиться. Танец и песня – неотъемлемая часть их жизни и веры. Музыканты играют, а слушатели сидят вокруг кто на чем – на камнях, на скамеечках, на полотнищах.
А совсем рядом – за углом, в учебном центре "Асент" ("Восхождение" на французском) – организуют семинары и экскурсии, преподают Каббалу и цфатскую мистику. Среди преподавателей есть и русскоговорящая – Лена, она учит и мужчин, и женщин. Моему удивлению нет границ: как, женщинам ведь вообще нельзя учить Каббалу! Или я ошибаюсь? Рав Лайтер, отец которого основал этот центр много лет назад, отвечает с улыбкой: "В Каббале очень много разделов. Мы знаем, какие именно можно изучать женщинам".
Лену, преподавательницу этого центра, мы тоже повидали. Тонкая, светлоглазая, она вся так и светится. Лена родом из Одессы, училась в университете, изучала математику, жила в США, теперь обрела себя и счастлива в Цфате.
Идем мимо магазина оптики, в окнах – шеренги очков, на стене над входом – портрет Любавичского ребе. Спрашиваю у Мордехая, почему так. Он отвечает: "Хозяина зовут Томер. Он невероятно интересный человек. Сначала хотел здесь повесить свою рекламу. А потом повесил портрет ребе. Знаете, как он говорил? "Отвечать на пули цветами, на ядра – улыбками..." Феноменальный был человек.
Приобщил к почти уже умирающему движению ХАБАД множество людей. Был прозорливым, гуманным, любил свой гонимый и великий народ".
На площадках – музыка. Ансамбль "Ципорелла", клезмерские трио и квартеты, молдавские, бессарабские напевы, песни на идише, женщины-канторы из Франции, известный и любимый Йегуда Поликер, африканские ритмы, сладкозвучные скрипки, "Хора стаккато" Григораша Диннику, "Чирибим-чирибом" (чудесная песня праздника Пурим), "Скрипач на крыше" Джерри Бока, английские баллады...
Все зрители-слушатели снимают сцены мобильными телефонами. Подпевают. Танцуют. Дети уплетают пиццу, чупа-чупсы, сладкую вату, похожую на снежные подушки, попкорн. Они веселы и выглядят вполне в стиле клезмерской музыки.
Что такое "клезмер"? "Клей" – "инструменты", "земер" – "напев". Клезмеры – люди, несущие по свету свою музыку, свою поющую душу. Клезмеры – это слеза сквозь улыбку. Мелодия, которой сотни лет. Символ всех музыкантов, играют ли они в Бостонском симфоническом или на пороге маленького цфатского домика.
