Новый израильский фильм рассказывает о забытых героях восстания в Варшавском гетто
Документалисты Симон Шехтер и Юваль Хаимович рассказывают другую версию восстания
Два израильских документалиста, Симон Шехтер и Юваль Хаимович, приурочили к Дню Катастрофы и героизма европейского еврейства выход в свет своего фильма, рассказывающего историю восстания в Варшавском гетто - совсем в другом свете.
Казалось бы, история восстания хорошо известна – Мордехай Анилевич, бункеры, несколько коротких и ожесточенных схваток, героическая гибель. Но если все так, то почему Польша чествует каких-то других людей?
Вдруг выясняется, что кроме группы Анилевича был другой, гораздо более многочисленный и лучше вооруженный отряд Френкеля, который и вывесил два флага – еврейский и польский – над стенами гетто. Но про него известно гораздо меньше – 23-летний Павел Френкель был активистом "Бейтара" и ревизионистом. Поэтому героем был выбран социалист Мордехай Анилевич.
О том, почему в Израиле об этом не говорят, рассказали "Вестям" создатели фильма "Памяти всех" Симон Шехтер и Юваль Хаимович, которые семь лет работали над фильмом при полном отсутствии финансирования.
- Почему именно Варшавское восстание? Тема ведь очень известная…
- Восемь лет назад, когда мы работали над фильмом для Музея еврейского воина в Латруне, - рассказывает Симон Шехтер, - нужно было сделать короткий фильм, который расскажет историю Варшавского гетто. Мы уже начали писать сценарий, но нам в руки попалась книга бывшего министра обороны Израиля Моше Аренса "Флаги над гетто" , в которой автор утверждает, что главное сопротивление эсэсовцам было оказано организацией Френкеля, а группа Анилевича ее не поддержала. Анилевич и его товарищи даже в условиях гетто не смогли преодолеть политических предубеждений и отказались вступить в союз с ревизионистами.
Тогда мы решились кардинально изменить историю, написав сценарий и об Анилевиче, и о Френкеле. Мы были готовы к тому, что музей отклонит наш сценарий, но научный совет из тридцати историков утвердил этот текст, подтвердив нашу правоту. Тогда мы поняли, что о ходе восстания и его героях нужно рассказать уж никак не в трехминутном ролике – нужно снимать фильм.
- А как нашли героиню вашего фильма - Жуту Гартман?
- Мы обратились к Моше Аренсу и рассказали об идее фильма, - рассказывает Юваль Хаимович.
- Выслушав нас, он сказал, что нужно обратиться к последней выжившей участнице восстания. Мы нашли ее в доме престарелых. Жута Гартман всю жизнь прожила с чувством обмана и обделенности. "Я столько лет носилась с этой правдой, и меня отовсюду гнали", – рассказала нам она. Ее никуда не пускали и твердили, что ни ее, ни вообще каких-то ее товарищей там не было. Гнали и правые, и левые, и даже ее семья.
- Чего вам было важно добиться этим фильмом?
Юваль Хаимович: Рассказать Израилю о своих героях. Я родился в Израиле, мне с детства говорили о многовековой еврейской мудрости, но не о еврейском героизме. Героизм – это Маккавеи, Бар-Кохба… И все, и сразу создание государства! А как же можно забыть о других героях? Павел Френкель за неделю до восстания говорит своим бойцам пророческие вещи: "В гетто было 400.000 человек, сейчас здесь 40.000. Все мы падем в бою, но школьники в Эрец-Исраэль будут изучать наши подвиги".
А еще удалось добиться, чтобы Жута зажгла факел на ежегодной церемонии памяти бойцов гетто, но увидеть ленту уже не успела – ее не стало в 2015 году.
- Проект дорогостоящий – исследование архивов на территории двух стран, консультации, поездки… Кто финансировал создание фильма?
Юваль Хаимович:
- Никто. Мы неоднократно обращались в фонды, финансирующие кинематографию, но, узнав об идее фильма, нам либо отказывали совсем, либо выделяли бюджет, но предупреждали сразу, что если критика Бен-Гуриона будет излишне жесткой, то и санкции будут жесткими. Страх участия в проекте, который может бросить тень на величие Бен-Гуриона, не дает восстановить историческую справедливость.
Симон Шехтер:
- Командировки в Польшу мы оплачивали сами. И финансово, и психологически было тяжело работать год за годом в экстремально стесненных обстоятельствах и при этом осознавать важность своей работы и слышать о ее важности со всех сторон.
- Вы понимаете, что ваш фильм вызовет неоднозначную реакцию? Даже несмотря на то, что вы старались сглаживать острые углы.
Симон Шехтер:
- Мы готовы. Мы понимаем, и мы надеемся, что так и будет.
- Для некоторых людей вы станете героями, а для других – врагами, а третьи будут спекулировать фильмом.
Симон Шехтер:
- Вот тут мы с Ювалем расходимся во мнениях. Он полагает, что в кибуце Лохамей ха-Гетаот, в котором мы были желаннейшими гостями на протяжении многих лет, для которого писали сценарии ежегодных церемоний, показываться нам больше нельзя. Я же полагаю, что они должны встречать нас на красной дорожке и парадом, потому что мы показали их ошибки, они их исправили, и все стало на свои места.
- А они исправили?
Симон Шехтер: Они пригласили Жуту в гости, но, кроме этого, ничего не сделали и экспозицию не изменили. Когда заходишь в здание музея, в большой зал "Восстание в Варшавском гетто" - там все по-прежнему.
Юваль Хаимович: в "Яд ва-Шем" тоже произошли "значительные перемены" – лет пять назад повесили фотографию Павла Френкеля. Человек, организовавший восстание, "удостоился" лишь крошечной фотографии, да и ту заслоняет лампа.
- Наверное, это потому, что изменить что-либо в учебнике истории – сложнейшая задача.
Юваль Хаимович: Профессор Уди Лебель говорил, что политическую элиту можно поменять за 15 лет, а замена академической составляющей требует втрое больше времени. Если это вообще возможно.
