Российский сенатор Сергей Цеков инициирует законопроект, запрещающий любое упоминание в СМИ и на интернет-ресурсах имен артистов, уехавших из России после начала военной операции в Украине. Эка удивили! Так все уже было – одна из версий отказа в выезде актеру Савелию Крамарову в конце 1970-х – это то, что, разреши ему советская власть уехать, пришлось бы "класть на полку" более сорока кинокартин. Те, кто уезжал, становились неназываемыми. Имена переставали упоминать, записи размагничивали. Отщепенцы-невозвращенцы. А что касается законопроекта…
Вроде бы пока никто не отменял Конституции - основного закона государства, покинутого артистами. А именно статей 27 и 28 этого закона – о праве покидать и возвращаться, а также праве на собственные убеждения. Ну, не хотят люди выступать под буквой Z, это формально их неотъемлемое гражданское право. И уезжают. Тоже в своем праве. Но где там! Законотворец, призывающий к травле и запрету на профессию. И радостные улюлюкающие соотечественники с полной поддержкой анафемы.
Но вдруг да перестанут нести всякую мутную пургу про "ограбленный особняк в Хайфе" и "нищету на пляже". Такое впечатление, что российский сенатор не выдержал со своим законопроектом той жижи, которую льет желтая пресса. Кроме того, при мысли о запрете упоминать кого-то вспоминается старый анекдот о том, как заставить советского человека прыгнуть с моста. Да просто написать, что с этого моста прыгать воспрещается. "Фигня", - скажет хомо советикус. И прыгнет. Вы серьезно про запретить "Миллион алых роз" или "Лица стерты, краски тусклы"?
Наверное, ирония напрасна, ибо после задержания в Москве девушки с желто-голубым маникюром уже есть впечатление, что шутить эти ребята не будут. С другой стороны, судя по фотографии Бонни и Клайда на параде их победы, шутники находятся всё равно.
Опять же, Макаревича грызут с тех пор, как он вышел на свой первый марш несогласных. А его еще при советах конкретно запрещали, и свое отношение к ним он тоже давно сформулировал.
Тут еще один забавный момент, на который я обратила внимание: один из признаков успешно проведенной спецоперации мозга – разрешить себе оттоптаться на тех, на чьи концерты вы еще недавно билетики стреляли. Просто из соображений компенсации собственного убожества. В итоге запретить Пугачеву – это не про Пугачеву. Это про внутреннего россиянина. Который с наслаждением громит чужое – мы исправно это сегодня наблюдаем. И ему приятно, что он может себе позволить это.
Одна из наболевших ныне нравственных проблем, которая началась с 24 февраля, это – некое требование к тем, кто находится в России: если вы там, выскажите свое мнение о происходящем. Нечестно. Ибо до пятнадцати лет лишения свободы. И поехали даже те, кто в страшном сне не думал. Проголосовали, можно сказать, ногами. И получают. Не то, чтобы Алла Борисовна сильно огорчалась из-за летящих по России фекалий, но некрасиво-то как. Те, кого сегодня призывает забыть и стереть неосоветская власть, очень по-разному воспринимали шаги командора по российской территории. Двадцать два года воспринимали, иногда входя в их агитационные пулы, иногда посылая к чертям собачьим. За Пугачевой есть и письмо в поддержку "Пусси Райот", и агитация за "Единую Россию". Вопрос, по какому гамбургскому счету проводить инвентаризацию.
Безусловно, запрет на бренд того или иного уехавшего артиста – отнюдь не самая главная российская проблема сегодня. Это проблема тех, кому пальцем показали на человека и страшным шепотом сказали: враг. Ибо полное отсутствие исторической памяти у граждан страны, значительную часть которой сажали ни за что. Этот феномен в свое время мне объяснял историк Арсений Рогинский, сам отмотавший четыре года за антисоветчину: молчали и те, и другие. Отсидевшие – потому, что боялись сесть опять. Охранявшие – поскольку понимали: их тоже, если что, посадят. Реабилитация была дважды неполной. В первый раз оттого, что за ее начинателем и застрельщиком Никитой Сергеевичем Хрущевым свои грешки водились. Во второй потому, что Борис Николаевич Ельцин не решился. И в итоге не сформулировано нравственного восприятия несправедливости, тоталитаризма и исторических ошибок. Какое уж тут уважение к тем, чьи песни вы сами по пьянке нестройно поете хором…
Пройдет ли этот законопроект? Да пулей пролетит.
Я позволю себе еще несколько слов – эти, проектеры, они сами уже понимают, что временщики. И каждая такая, с позволения сказать, законодательная инициатива – вербализация мучительного страха по поводу того, что будет, когда победоносная (по их версии) конница в полном составе навернется в овраг. Что характерно, сделает она это посреди оборудованных оружием двадцать первого века позиций противника, сотворенного изначально больным воображением ее (конницы) командира… Тогда уж их никакая Пугачева не спасет. Так пусть пропадает, болезная, вместе со всеми. Или на шажок раньше, волевым решением сенатора Цекова…
Хотя, я надеюсь, у Аллы Борисовны ни одна ресничка не дрогнет.