К 5760 жертвам коронавируса в Израиле следует добавить еще одну. Ее до сих пор не включили в скорбный перечень, хотя она пала жертвой эпидемии одной из первых. Это произошло почти год назад, однако ее смерть не менее важна, чем уход нескольких тысяч израильтян, скончавшихся от осложнений COVID-19. Я говорю о неприкосновенности частной жизни, о том, что по-английски называется privacy, а на иврите - пратиют.
В определенном смысле "прайвеси" в Израиле перестало существовать в марте 2020 года, когда Общей службе безопасности (ШАБАК) поручили вести электронную слежку за законопослушными гражданами, чтобы предотвратить распространение инфекции. С тех пор прошел год, но ни одно демократическое государство в мире не позволило себе использование подобных методов.
За последний год под предлогом борьбы с эпидемией властями были задействованы разные методы и средства, полностью игнорирующие принцип неприкосновенности частной жизни. Зачастую речь идет о нанесении долгосрочного ущерба миллионам граждан. Подобные нарушения диктовались паническим страхом руководства и стремлением любой ценой затормозить распространение эпидемии, хотя чаще всего польза от этого была минимальной. Можно привести десятки примеров. В начале эпидемии тогдашний министр обороны Нафтали Беннет пытался задействовать технологию компании NSO, разрабатывающей шпионские киберпрограммы. Среди прочего Беннет предлагал с помощью этой технологии оценивать граждан по степени риска заразиться коронавирусом.
К счастью, эта сомнительная затея в итоге не была реализована, однако другие патенты все же были применены. Недавно кнессет утвердил поправку к Закону об общественном здравоохранении, которая позволяет минздраву передавать ряду структур (например, муниципалитетам или министерству просвещения) информацию о гражданах, прошедших вакцинацию только первой дозой или отказывающихся от нее вообще. При этом не разработаны элементарные механизмы защиты от утечки личных данных израильских граждан.
Еще один вопиющий пример: договор с компанией Pfizer о передаче информации о вакцинированных израильтянах. Это было сделано, чтобы обеспечить бесперебойную поставку вакцины в Израиль. Правительство подписало соглашение, не позаботившись сообщить общественности, какие именно данные будут переданы иностранной компании, каким образом эта информация будет использована и сколько времени данные будут храниться в базе Pfizer. Подобные действия трудно представить в государстве, которое считает тайну частной жизни базовым гражданским правом, а не досадной помехой для реализации тех или иных задач.
И, наконец, совсем недавняя инициатива минздрава - применение электронных браслетов для прилетающих из-за границы израильтян, чтобы отслеживать соблюдение карантина. На первом этапе планируется пилотный проект - около 100 браслетов, затем в течение нескольких дней это количество возрастет до 1000. Браслеты работают через мобильное приложение и поэтому будут выдаваться вместе со смартфоном, для получения которого следует внести залог в размере 1500 шекелей. Министерство здравоохранения проверяет также и альтернативные варианты. Однако и они далеки от соблюдения неприкосновенности частной жизни - речь идет все о той же электронной слежке, осуществляемой спецслужбами.
Доктор Теила Шварц-Альтшуллер, сотрудник Израильского института демократии, говорит, что, на первый взгляд, данное решение выглядит приемлемым, поскольку стремится найти определенный баланс между двумя базовыми правами, нарушаемыми в условиях чрезвычайной ситуации: право на неприкосновенность частной жизни гражданина ущемляется, чтобы сократить ущерб от нарушения его права на свободу (карантин в центре изоляции - мелонит). Однако, отмечает Шварц-Альтшуллер, и эта мера в государстве, которому наплевать на неприкосновенность частной жизни, реализуется без того, чтобы дать ответ на ряд существенных вопросов: куда будет передаваться информация о носителе электронного браслета (в минздрав, в полицию?), кто несет ответственность за защиту этих данных, кто получит доступ к информации и с какой целью, что будет с этой информацией по окончании карантина?
Хуже того, власти напрочь игнорируют другие способы контроля, которые не нарушали бы столь грубо принцип неприкосновенности частной жизни. "Оптимальным решением был бы телефонный звонок дважды в день находящемуся в карантине человеку, внезаный визит домой, денежная компенсация за проведенные в самоизоляции дни, - отмечает Шварц-Альтшуллер. - Было бы нелишним выяснить, есть ли у изолированного возможность приобрести продукты и лекарства во время карантина. Должна была быть усилена разъяснительная работа о важности самоизоляции. Следовало бы предусмотреть огромные денежные штрафы в размере 50.000 шекелей для нарушителей. Все это могло бы быть действенным и не нарушать при этом базовые права гражданина".
Почему же наши руководители не спешат взять на вооружение вышеперечисленные методы? Ответ прост: они сложны для реализации, требуют усилий, финансовых вложений и длительных обязательств со стороны властей. Подобные способы применяются лишь в тех странах, где уважают принцип неприкосновенности частной жизни, где готовы инвестировать средства в создание эффективного механизма контроля. А в государстве, где право на частную жизнь убито еще год назад, даже не думают об этом и без колебаний идут по легкому пути.
Когда в прошлом году была задействована электронная слежка ШАБАКа, нам объяснили, что речь идет о чрезвычайном шаге, необходимом в беспрецедентной ситуации. На самом же деле это стало началом политики, которую власти проводят весь год: полное пренебрежение к такой "ерунде", как неприкосновенность личной жизни и сохранность личных данных. Правительство принимало спонтанные решения, не заботясь о создании защиты базовых прав граждан. В случае с электронными браслетами речь вообще идет о частной фирме, которая не несет никаких обязательств в отношении защиты личных данных. Интересно и то, что подобные решения, несмотря на их "технологичность", далеко не всегда демонстрируют эффективность и не приносят существенной пользы.
Когда эпидемия все же закончится (мы очень надеемся, что свет в конце туннеля уже забрезжил), мы поймем, что живем совсем не в том государстве, в котором жили до марта 2020 года. Не то чтобы неприкосновенность частной жизни в Израиле и раньше была на первом месте в иерархии ценностей, но теперь это базовое право гражданина похоронено навсегда.
■ Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович