"Разве эпидемия в Израиле идет по оркестрам и концертным залам? Тем не менее концерты отменяют, оркестры закрывают, а йешивы - нет", - говорит Татьяна Файн, музыкант и новая репатриантка из Москвы. Свое мнение о происходящем в Израиле вообще и в оркестрах в частности она высказала в интервью "Вестям" в четверг, 16 июля.
Но сначала Татьяна, альтистка оркестра "Израильская камерата - Иерусалим", оставила свой комментарий под интервью в "Вестях" с концертмейстером Израильского филармонического оркестра Ильей Коноваловым. После этого комментария мы предложили Татьяне высказаться самой. Так родилось это интервью с ней, где мы от полемики перешли к разговору о ней самой, человеке в высшей степени неординарном, и о ее необычной жизни.
- Итак, Татьяна, вы написали: "Илья очень корректно выразился. Очень". Звучит как упрек.
- Это не упрек. Я понимаю, что он официальное лицо, концертмейстер ведущего оркестра Израиля, за которым 150 заложников...
- Тем не менее, вы, если я правильно понял, видите ситуацию несколько по-другому.
- Да. Я считаю, что для правительства Израиля приоритет не культура и даже не здоровье, а религиозное образование. Разве эпидемия идет по консерваториям, по оркестрам, по концертным залам? Почему же концерты отменяют, оркестры закрывают, а йешивы - нет?
- Но на концерты приходит публика. И если кто-нибудь из оркестрантов и слушателей подхватит вирус, они потом отправятся в самые различные районы заражать других. Йешивы же - замкнутые заведения для весьма ограниченной и специфической аудитории. Если там кто-нибудь заболеет, их легко закрыть на карантин.
- Это молодые люди, которые перезаражают друг друга и понесут заразу в свои многодетные семьи.
- Их семьи тоже живут общинами, как правило, замкнутыми в своих районах.
- Мы все равно живем вместе, в одной стране, ходим в одни и те же супермаркеты, ездим в одних и тех же автобусах. И мы, и они платим налоги одному государству. И одним из нас функционировать разрешают, а другим - нет. Дело не в том, хорошо это или плохо. Это вопрос приоритета. В результате Государство Израиль лет через 50 окажется, может быть, с самым лучшим в мире религиозным образованием, но далеко не с самым лучшим уровнем культуры. Я знаю в Израиле музыкантов международного класса, которых такая ситуация вряд ли устроит. И если в Европе оркестры будут более привечаемы, я не думаю, что они захотят здесь оставаться. Я вовсе не имею в виду себя, я-то и не международного класса, и покидать страну не собираюсь. Но мы можем лишиться настоящих звезд классической, барочной, оперной музыки.
- Честно говоря, многие настоящие звезды уже давно живут за пределами Израиля. В причины сейчас вдаваться не будем, но это отнюдь не обрушило израильскую культуру.
- Да, но есть много музыкантов, которые хотели и могли бы продолжать жить и работать здесь, несмотря на свое блестящее образование и востребованность за рубежом. И если мы будем закрывать им эту возможность, то не надо удивляться, что они окажутся в одном из оркестров американской "большой пятерки" или хороших немецких оркестров…
- Ох, боюсь, сейчас в США и Германии положение оркестров не намного лучше, если лучше вообще. Хотя там государства и не обеспечивают зеленый свет йешивам. Да и здесь, меня, честно говоря, больше пугают, например, совсем недавно под радостные вопли открытые бассейны и фитнес-залы… Впрочем, это спор бесконечный, поэтому предлагаю перейти от глобальных проблем к частным. Как переживают нынешнюю ситуацию в оркестре "Израильская камерата"?
- 24 июня мы все вышли из ХАЛАТа (неоплачиваемого отпуска в связи с карантином), как русские писатели из гоголевской шинели. Работали некоторое время с грехом пополам - маски вдохновению не способствуют. Дали несколько концертов. Блестяще выступил духовой октет музыкантов нашего оркестра. После чего снова были вынуждены уйти обратно в шинель, то есть в ХАЛАТ. Настроение у оркестрантов пессимистическое. Не у всех есть вторая профессия, зато у всех есть дети, престарелые родители, машканты, квартплаты. А главное, у всех, можно сказать, руки чешутся. Сцена - это наркотик, который тем, кто на него подсел, нужен сам по себе, а не только как источник существования. Это наша жизнь.
- Это понятно. Обстоятельства оптимизму не способствуют. Хотя у вас лично, насколько я знаю, есть не только вторая, но и третья профессия. Иногда мы слышим голоса, дескать, в тяжелой ситуации, как сейчас, надо бы заняться чем-то нужным людям в любых обстоятельствах, а эти музыканты "только пиликать могут". Однако это ведь не про вас.
- Да, это не про меня, но все равно не соглашусь. Наверное, есть на свете люди, которым все дается легко, и они могут преуспеть в любой профессии. Не знаю, стала ли бы я великой альтисткой, если бы, не отвлекаясь на другие занятия, "пиликала" только на альте. Но зато знаю много людей, которые много времени посвятили именно занятиям на своих инструментах и стали блестящими музыкантами. И чтобы оставаться на том же уровне, который далеко не всякому дано достичь, они должны не только заниматься дома, но и репетировать с коллегами, выступать. Между прочим, те, кто презирает такую "однобокость", их на этом месте никогда не заменят. Ни таланта не хватит, ни работоспособности. В результате мы лишимся оркестров высокого уровня. Так что еще раз повторю - это вопрос приоритетов. И нужно ли обвинять музыкантов в том, что они преданы своему делу?
- Тут я с вами абсолютно согласен! Однако расскажите все же подробнее о своих трех профессиях. Во-первых, вы музыкант, окончили Академию имени Гнесиных, в Москве работали в оркестре Большого театра, здесь прошли по конкурсу в "Израильскую камерату". А как вы стали филологом?
- Поработав год в оркестре, я заскучала. Поэтому пошла в Институт стран Азии и Африки при Московском государственном университете (МГУ) изучать еврейскую филологию. А когда закончила его, мне опять стало скучно. И продолжая работу в оркестре, я сначала пошла работать волонтером-ветеринаром, а потом училась на ветеринарного врача в Университете Дружбы народов, на агрофакультете.
Однажды со мной произошла забавная история. Когда я начала свою учебу в третьем вузе, то, будучи повышена аж до ассистента врача, занималась всей "бытовухой". Врач всегда должен быть с чистыми руками, поэтому всей грязной работой занимается ассистент. К нам на прием привели щенка, у которого было плохо с желудком. И он опорожнился прямо в коридоре, где ждали пациенты. Естественно, я начала отмывать. Сидевший там колоритный восточный мужчина поджал ноги, то ли чтобы мне было удобно мыть, то ли чтобы самому не вляпаться в то, что я отмывала. И с высоты своего роста, возраста и положения сказал мне назидательно: "Вот училась бы, не пришлось бы г… отчищать!" Я никогда грязной работы не боялась, так что не пропаду в любой ситуации.
- Мне говорили, что вы знаете много языков.
- Ну, как сказать... Русский я знаю, потому что с ним родилась. Иврит, можно считать, что знаю, потому что выучила и использую. Когда-то могла общаться на курманджи (один из курдских языков), но сейчас, если б возникла необходимость, мне пришлось бы его восстанавливать. Читаю я действительно на многих языках. Преподавала только иврит, частным образом, и талмудический арамейский - в Москве, в Академии имени Маймонида. Это был колоссальный опыт, который не давал мозгам закиснуть. Бывало, я бежала со спектакля на смену в клинику, а из клиники - на лекцию в университет. Но тогда у меня еще не было детей. Дети внесли коррективы.
- Ага, теперь давайте о ваших детях! Сколько их у вас?
- Трое.
- Причем двое, насколько я знаю, свои, а один приемный?
- Что значит "свои"? Он тоже мой. Биологическое его происхождение важно только врачам. Когда меня начинают спрашивать, как проходили роды, я начинаю вспоминать, а потом соображаю, что я же в этом не участвовала.
- Как вы со всем этим управляетесь?
- Знаете, когда меня об этом спрашивают израильтяне, их почему-то добивает то обстоятельство, что я кроме велосипеда, альтов и хирургических инструментов привезла из России еще троих котов. Они начинают понимать, что все предыдущее - это нормально.
- И тем не менее, как я понимаю, несмотря на столько точек приложения энергии, музыка в вашей жизни остается главным делом. Ну, если не считать детей, конечно.
- Я бы не ставила детей в этот ряд. Да, я ими много занимаюсь. У каждого свои проблемы. Например, один освоил иврит хорошо, у двух других он идет тяжелее. Мне приходится бегать с ними по педагогам, врачам и так далее. Дети - это просто часть меня. Или как кольца у Сатурна: они все время рядом крутятся, и планета обеспечивает им жизнь. Так и я, стараюсь обеспечить детям все. Но в моей жизни есть и другие интересы. И музыка среди них на первом месте, потому что я получаю от нее наибольшее удовольствие. А когда мне за это еще платят - это просто праздник!
- Как вам работается в "Израильской камерате"?
- Отлично! Там прекрасные музыканты, есть, на кого равняться. Правда, я немного скучаю по русской музыке, по большим операм. В остальном все замечательно. Жалко, что нельзя работать параллельно и в Большом театре в Москве, и в камерном оркестре в Израиле!
- Вы ненасытны!
- Видимо, я любитель сидеть одним местом на двух или трех стульях.
- А почему уехали из России?
- Причин много. В основном же две вещи, которые, на самом деле, взаимосвязаны. Во-первых, политическая обстановка в России. Во-вторых, вытекающие из этой обстановки приоритеты, которые привели к тому, что ребенку с ДЦП и психологическими особенностями развития в московских школах места нет. Мне одна подруга уже здесь посоветовала не рассказывать израильтянам, через что мы прошли, потому что израильтяне никогда этому не поверят. Там, например, приходишь на комиссию, чтобы определить приемного ребенка в школу, и тебя спрашивают прямо в его присутствии: "Зачем же вы больного-то взяли, что, здоровых не было?" Я поняла, что мне нужно либо воспитать всех российских чиновников, имеющих отношение к обучению и лечению детей с особенностями, либо со всеми детьми, котами, альтами и велосипедом уехать в Израиль.
- Жаль, что вы, не прожив и года в стране, попали в такую передрягу, как эта эпидемия.
- Да, но, с другой стороны, что было бы, если б она застала меня в Москве…
- Ну что ж, желаю и вам, и нам, чтобы мы вышли из этой ситуации без потерь!
- Спасибо! И чтобы встретились в будущем году на концерте в Иерусалиме!