"Я каждый день заново выхожу из шкафа": Сара Свири рассказала о проблемах старшего поколения ЛГБТ
Парад гордости, намеченный на 8 июня в Тель-Авиве, пройдет в том числе под знаком уважения к старшему поколению ЛГБТ-движения в Израиле. Представитель этого поколения Сара Свири рассказала "Вестям" о проблемах этого возраста
Согласно статистике, число людей, относящих себя к ЛГБТ-сообществу, составляет в разных странах от 2,5 до 8%. Мало кто задумывался о том, что такой же процент людей, относящих себя к гомосексуалам или бисексуалам, существует и среди пожилых.
В этом году ЛГБТ-община Израиля решила посвятить Месяц гордости в Тель-Авиве людям старшего возраста и основателям движения. 8 июня состоится Парад гордости в Тель-Авиве.
Людям старшего поколения ЛГБТ-община обязана теми правами, которые у нее есть, и теми изменениями в обществе, которые произошли. Но у этих людей есть проблемы, которые требуют решения. О них "Вестям" рассказала активистка ЛГБТ-общины Сара Свири.
Саре Свири 68 лет, она родилась в Румынии, в раннем возрасте репатриировалась в Израиль. Вышла замуж, родила троих детей, сегодня она бабушка девяти внуков.
До 60 лет Сара вела совершенно обычный образ жизни, но восемь лет назад ошарашила близких новостью о том, что на самом деле всю жизнь предпочитала женщин.
Сара развелась с отцом своих детей и стала активисткой ЛГБТ-общины, помогая представителям меньшинств "золотого возраста". Ведь именно в этом возрасте подобное признание своих сексуальных предпочтений может закончиться полным одиночеством.
– Я всегда знала, что мне нравятся женщины, но как было в этом признаться? Мои родители пережили Катастрофу, мне казалось, что моя миссия в этой жизни – создание семьи, что нужно рожать детей. Я как бы взяла на себя ответственность за продолжение рода, это было очень важно людям, которые пережили Холокост.
То, как лично я себя в этом плане чувствую, я просто отодвинула на второй план, мне это казалось второстепенным. Да и выступать против общепринятых норм было страшно. Но моя история вовсе не уникальная – я часто слышу подобные истории от женщин, с которыми общаюсь в организации "Бешела". Они, как и я, создавали семьи, стремясь быть как все, но когда дети вырастали, решались на публичное самоопределение.
– Женщинам это сделать проще, чем мужчинам?
– Безусловно, поскольку до 1988 года в Израиле существовал закон о запрете мужеложства, что в принципе превращало гомосексуального мужчину в преступника. В отношении женщин подобного закона не было, поэтому мужчинам было намного тяжелее. И с точки зрения закона, и с восприятием обществом подобной позиции.
"Люди моего возраста по-прежнему "за бортом"
В начале 2018 года Институт Брукдейл, занимающийся изучением проблем пожилых людей в обществе, провел первую конференцию, посвященную проблемам пенсионеров ЛГБТ-общины. Из данных института следует, что пожилых людей этой общины можно условно разделить на две группы: те, кто пытался создать гетеронормативную семью и у них есть дети (таких в среднем 63%), и те, кто решил этого не делать.
Но и у тех, и у других в возрасте старше 65 появляются одинаковые проблемы. Они становятся оторванными от семьи, страдают от одиночества и проблем со здоровьем, но не могут при этом обратиться за помощью в социальные службы из-за боязни насмешек и оскорблений.
Один из исследователей, д-р Ицхак Шнур, объясняет эту проблем так: "Для пожилых людей воспоминания - неотъемлемая часть жизни настоящей. У каждого человека за его жизнь накапливаются моменты счастливые и не очень, забавные случаи и памятные вещицы. Даже тот, кто всю жизнь скрывал их от посторонних глаз, однажды перестает это делать, потому что без этих воспоминаний его жизнь как бы не существует. И если человек боится, что его прожитая жизнь подвергнется насмешкам или порицанию, он просто не в состоянии обратиться за помощью ни в какие службы".
– У вас есть семья, дети, внуки – как вдруг взять и сказать им: "Я на самом деле хочу жить иначе", не боясь, что они могут это не принять?
– Дети к тому времени выросли, а я поняла, что не могу больше жить вопреки тому, что я чувствую. Родителей уже не было в живых, и я решилась на этот шаг. С тех пор чувствую большое облегчение... А активной помощью таким, как я, начала заниматься, поскольку существует целый ряд проблем для пожилых людей из ЛГБТ-общины. Хотя в целом отношение в израильском обществе к представителям секс-меньшинств существенно улучшилось, но речь идет в основном о молодежи, а люди моего возраста по-прежнему остаются "за бортом".
– В чем именно?
– Например, в отношении предоставления различных услуг, социальной помощи, клубов для пожилых людей. Лишь треть представителей ЛГБТ-общины нашего возраста признаются в своем статусе перед социальным работником или организациями, которые должны предоставлять им услуги, – настолько глубоко они усвоили, что это неприемлемо.
Даже мне приходится ежедневно "выходить из шкафа" (то есть публично признавать свою принадлежность к сексуальным меньшинствам), когда я обращаюсь в государственные или другие инстанции. Это может быть врач, социальный работник или даже просто секретарь в учреждении – не каждому такое признание дается легко.
Почему они "возвращаются в шкаф"?
Сара – член комитета Объединения по защите прав ЛГБТ-общины. Она активистка социальных проектов "Бешела", "Кешет ха-Захав", поддерживает и консультирует их участников и участниц.
В прошлом году Сару выбрали в совет правления Агуды. Здесь пытаются создать для пожилых ЛГБТ-людей дневные клубы, такие же, как у всех остальных. Кроме того, Агуда работает над созданием городских коммун для старшего поколения, где они смогли бы жить в месте, свободном от гомофобии.
Такие коммуны существуют во многих западных странах, теперь пришло время открыть их и в Израиле. Но для этого необходима помощь городских властей. Пока на это готова только мэрия Тель-Авива, хотя пожилые ЛГБТ-люди живут во всех городах.
– Чего вы хотите добиться своей деятельностью?
– Прежде всего проинформировать о том, что такие проблемы существуют и требуют особенного отношения, более чуткого и открытого. Согласно статистическим данным, в Израиле сегодня проживает около миллиона человек старше 65, а если принять, что представители ЛГБТ-сообщества могут составлять до 7% от общего числа граждан, то это порядка 70 тысяч человек.
– Какие шаги вы предпринимаете для того, чтобы решить эту проблему?
– Обращаемся в пансионы, а также в дневные центры для пожилых людей, чтобы рассказать им о нашей деятельности, о людях, которые ничем не отличаются от остальных, кроме своих сексуальных предпочтений. Пожилые люди из нашей общины намного сильнее чувствуют одиночество, иногда находятся в бедственном финансовом положении – например, не создали семью, остались одни и боятся обратиться в государственные инстанции.
– Есть случаи, что семьи перестали общаться с родителями после их признания?
– Да, это нередкое явление. А в ультрарелигиозном и арабском секторах такие признания практически невозможны.
За полное равенство
– Часто ли вы встречаете русскоговорящих представителей ЛГБТ-общины пожилого возраста? Ведь в бывшем СССР отношение к гомосексуальным наклонностям было предельно негативным.
– Я знаю, что в Тель-Авиве, в общинном ЛГБТ-центре есть русскоязычные представители общины, но это в основном люди в возрасте до 40 лет. Очевидно, пожилым намного сложнее принять подобное самоопределение.
– В других странах это иначе?
– Да. К примеру, в Нью-Йорке в ходе знакомства с деятельностью организации "SAGE", которая предоставляет поддержку пожилым геям и лесбиянкам, я увидела, что они занимаются и законотворческой деятельностью, и юридическими аспектами, и адаптацией сервисов к нуждам своих подопечных, открывают пансионы для представителей ЛГБТ-общины. И это работает.
– Когда, на ваш взгляд, подобные пансионы появятся в Израиле?
– Надеюсь, что скоро. Потому что мы ведь первопроходцы. Сегодняшняя ЛГБТ-молодежь не знает, что такое – всю жизнь скрывать свое истинное "я". К счастью, они выросли в другое время. Надеюсь, что через 20-30 лет им не понадобятся специальные пансионы и общинные организации, поскольку они станут обычными членами общества, с равными правами и обязанностями. И у них будет совсем иная жизнь, чем та, что была у нас.
