Даша о жизни в Израиле с одной рукой: "Я служила в армии, работаю в аэропорту, а Россия не приспособлена для инвалидов"
Даша Вольменская репатриировалась в Израиль в 16 лет по молодежной программе НААЛЕ. В интервью "Вестям" она сравнивает отношение к инвалидам в Израиле и России и рассказывает о своей жизни
Даша Вольменская родилась с физическим дефектом - у нее от рождения нет левой руки. Тем не менее она отслужила в израильской армии, работает в информационной службе аэропорта Бен-Гурион и скоро начинает учебу в Тель-Авивском университете. Вот что она рассказала "Вестям" о своей жизни в Израиле:
"У меня много друзей, есть любимый человек. Я живу обычной жизнью, которая не отличается от жизни моих 22-летних ровесников. Руки у меня нет с рождения. Я привыкла к этому и спокойно рассказываю, что родилась такой, в этом никто не виноват.
В Израиле я долгое время работала кассиром, и часто случалось, что стоит человек в очереди, подходит к кассе и напрямую задает вопрос: "Слушай, а где твоя рука?" Это вроде грубовато, но мне кажется, это один из плюсов Израиля. Нет жалости, нет нездорового интереса – спросил – получил ответ – забрал свои овощи и сыр и пошел дальше.
На самом деле у меня никогда не было сложностей в общении. Возможно, мне просто везло, возможно, дело было в моем характере – я всегда была веселой, коммуникабельной и боевой и не понимала, почему ко мне должны относиться с жалостью или особой заботой. Родители полностью поддерживали меня в этом.
У меня, как у любого подростка, в школе были проблемы с некоторыми одноклассниками – и в Израиле, и в России. Бывало, что меня обзывали, объявляли бойкот, но почти никогда, кроме одного случая, это не было связано с рукой.
Удивительно, что в первый и в последний раз с дискриминацией по поводу своей инвалидности я столкнулась не в школе, а в еврейском лагере на бывшей родине. Меня обзывали или специально придумывали игры, в которых я не могла принимать участие. Тогда это было страшно обидно, тем более, что все были "своими". Кстати, все мои тогдашние обидчики переехали в Израиль и сейчас живут тут.
С одним из них мы пересеклись уже в израильской школе. Он снова попытался начать травлю, но вокруг меня была компания очень близких друзей, которые за меня перегрызли бы глотку любому. Юноша быстро стушевался.
В Израиле меня ждало множество чудных открытий. В армии я встретила парня-израильтянина, сабру, у которого тоже с рождения не было руки – тоже левой! При этом он был мегапопулярным, вокруг него всегда были друзья, девушки. Я была в шоке, наблюдая за ним: мы все делали одинаково!
Когда во время клятвы нужно было одновременно держать оружие одной рукой, а другую положить на Тору, он сделал то же, что и я: мы оба зажали автомат плечом и культей и положили руки на Книгу. Мне казалось естественным, что мы подружимся с ним, ведь нас сближает то, что мы оба знаем, каково это – жить с одной рукой.
К моему изумлению, парень холодно отнесся к моей попытке подружиться. Сначала я обиделась. Я была уверена, что он отстраняется как раз из-за нашей общей особенности. Потом поняла, что он просто не считает нужным дружить по этому признаку. Ему интересно с его друзьями, мне - с моими, а отсутствие руки - что в нем такого?
В России, когда я общалась с ровесниками-инвалидами в лагерях и тусовках, я замечала, что они тоже все были позитивными детьми, не ощущавшими свою неполноценность. Но мне почему-то кажется, что чем старше они будут становиться, тем болезненнее для них будет пребывание в социуме.
Россия не приспособлена для инвалидов. Например, я очень сомневаюсь, что в России меня бы взяли работать кассиром в супермаркет или в информационную службу международного аэропорта, где я сейчас работаю. Не знаю, смогла бы я найти там работу, отучившись где-то.
В Израиле практически нет работ, на которые меня бы не взяли с моим физическим изъяном. Ну хорошо, я бы не смогла стать хирургом, но врачом другого профиля – запросто.
В армии я увидела колясочников, которые служили наравне со всеми и носили форму. Они строили планы на будущее, получали нагоняй от начальства, как все. Никто с ними не сюсюкал, и это было здорово.
Я думаю, что к такому отношению нужно стремиться во всем обществе – и на уровне государства, и на уровне личного общения. Потому что, как это ни банально, мы все одинаковые".
В сокращении. Полный текст публикуется в газете "Вести".
