Хроника войны с ИГ: цена битвы за Мосул
Освобожденный иракской армией Западный Мосул лежит в руинах, как и освобожденный ранее сирийской армией Восточный Алеппо, и такая же участь, очевидно, ожидает Ракку, в освобождении которой главная роль отводится формированиям сирийских курдов
Премьер-министр Ирака Хайдер Абади заявил об освобождении Мосула как о свершившемся факте, но большинство иностранных обозревателей использует более осторожные формулировки в связи с ситуацией в этом городе, насчитывавшем до войны около двух миллионов жителей. В публикуемых сообщениях западных СМИ говорится о "близящемся прекращении боев", о заметном расширении зоны контроля иракской армии, об остающихся очагах сопротивления ИГИЛ в городских кварталах Западного Мосула. Эта осторожность оправданна: с 29 июня по 3 июля, в течение первых пяти дней, прошедших со времени заявления премьер-министра Абади, в Мосуле погибло около 220 военнослужащих иракской армии и боевиков воюющих на ее стороне шиитских формирований. Достоверных данных о потерях в последующие два дня пока не публиковалось, но общее ощущение таково, что зачистка освобожденных районов Мосула все еще дорого обходится иракским войскам.
Все статьи аналитика Дова Конторера
Так или иначе, освобождение Западного Мосула, остававшегося оплотом "Исламского государства" в последние месяцы, до боли напоминает декабрьское освобождение Восточного Алеппо, в котором силам сирийской правительственной армии и шиитским милициям оказывалось особенно упорное сопротивление суннитскими фронтами "Ан-Нусра" и "Ахрар аш-Шам" (слово "освобождение" читатель может выделять мысленными кавычками в обоих случаях или только в одном, по своему субъективному выбору). Западный Мосул лежит в руинах: 80 процентов зданий в этой части города разрушено, причем около половины пострадавших строений подлежит сносу ввиду невозможности их ремонтного восстановления. Аэрофотоснимки Западного Мосула и Восточного Алеппо практически неотличимы. По предварительным данным, в результате боев за освобождение Мосула погибло порядка 60 тысяч мирных жителей, и есть основания полагать, что фактическое число погибших окажется значительно выше.
Число "перемещенных лиц", т. е. беженцев, жилища которых в Мосуле разрушены, составляет, по минимальной оценке (ее дает Международная организация по миграции, IOM), около 632 тысяч человек. Даже иракское правительство оценивает число беженцев из Мосула несколько выше: 670 тысяч человек. Самую высокую оценку дает ООН: 860 тысяч человек. Жители Западного Мосула, оказавшиеся в восточной части этого города, которая уже несколько месяцев находится под контролем иракской армии, находят пристанище в палатках, среди руин или просто ночуют на улицах.
Часть беженцев из Мосула ищет убежища в автономном иракском Курдистане, но допуск туда затруднен тщательными фильтрационными проверками. Счастливчики, которым удается пройти через них, вынуждены платить по 400 долларов за крошечную квартиру, что по меркам сегодняшнего Ирака представляет собой огромную сумму. В арендуемых квартирах, как правило, теснится по нескольку семей, не имеющих работы и не получающих помощи ни от иракского правительства, ни от международных организаций. Работающие в этом районе западные журналисты отмечают желание оказавшихся в Курдистане беженцев из Мосула вернуться в свой город, но даже и после того, как там прекратятся бои, останется в силе проблема, связанная с острым дефицитом жилья.
Перспективы ее решения иракским правительством никому не внушают особого оптимизма. В городе Рамади, представляющем собой юго-западную вершину "суннитского треугольника" в Центральном Ираке, насчитывалось до его захвата боевиками ИГИЛ от 400 до 875 тысяч жителей (в зависимости от включения в число горожан жителей прилегающих к Рамади районов). Полтора года назад, когда Рамади был освобожден от ИГИЛ примерно такими же средствами, какими позже освобождались от джихадистов-суннитов сирийский Алеппо и иракский Мосул, в этом городе и в примыкающих к нему районах оказались разрушенными 90 тысяч единиц жилья. Правительством Ирака были торжественно обещаны средства на восстановление жилого фонда Рамади, но фактически была выполнена ничтожно малая часть этих обещаний. Жителям разрушенного Мосула и беженцам из этого города ничто не сулит принципиально иной судьбы.
Но даже и возможность вернуться к своим превратившимся в руины жилищам, не претендуя на денежную помощь правительства, обеспечена далеко не всем. Вблизи Тикрита (северная вершина "суннитского треугольника") создан лагерь беженцев для семей, обвиняемых в том, что они поддерживали ИГИЛ в период господства черного халифата в Мосуле. Обитателям этого лагеря в принципе не дозволяется его покидать, так что о нем уместнее говорить как о концлагере или лагере для интернированных лиц, в котором иракскими властями проводятся интенсивные фильтрационные мероприятия.
Несколько месяцев назад, задолго до победы в Западном Мосуле, правительством иракской провинции Салах-эд-Дин, административным центром которой является город Тикрит, был оглашен указ, запрещающий обитателям этого лагеря возвращаться в район Мосула в течение ближайших десяти лет. Вмешательство западных стран вынудило центральное правительство Ирака отменить этот указ, признав, что его положения противоречат конституции страны, но большинство международных обозревателей и сегодня сомневается в том, что основная масса интернированных в лагере возле Тикрита сможет когда-либо вернуться в Мосул.
При этом про находящихся там можно сказать, что им еще повезло: ведь они не были убиты вместе с тысячами суннитов в ходе массовых расправ, совершавшихся шиитскими милициями сразу же после изгнания ИГИЛ с той или иной территории. В Ираке такие расправы остаются обычной практикой, и то же самое наблюдается в Сирии - вплоть до того, что многие районы обеих стран быстро утрачивают свой прежний этноконфессиональный характер. В Сирии это касается "суннитского пояса" Хомс - Хама - Алеппо.
Не оправданием, но объяснением жестоких расправ является то, что на пике "арабской весны" ИГИЛ, как и сирийские джихадисты, во весь голос кричал о своем намерении поголовно истребить шиитов, алавитов, езидов и пр. Криками дело не ограничивалось; жертвами акций, осуществлявшихся суннитскими джихадистами в Сирии и Ираке, стали многие тысячи мирных жителей, принадлежавших к другой ветви ислама или к другой религии. Теперь шииты платят суннитам той же монетой, и Израиль мог бы относиться к происходящему философски, как и прочие страны мира, не затронутые напрямую этим процессом, если бы за шиитами не стоял хомейнистский Иран, выстраивающий сплошную шиитскую зону от своих границ до Ливана.
В условиях продолжающейся информационной войны реальные боевые потери сторон, участвующих в иракском конфликте и, конкретно, в близящейся к своему завершению битве за Мосул, остаются предметом манипуляций, но в том, что официальные сообщения Багдада о потерях иракской армии и ее союзников многократно преуменьшаются, ни у кого не осталось сомнений. Именно ИГИЛ публиковал до последнего времени самые детализованные и во многих случаях верифицируемые сводки о своих и чужих потерях в этой войне. Если верить им, в ходе битвы за Мосул было убито и ранено до 65 тысяч военнослужащих иракской армии, шиитских комбатантов и иранских военных, тогда как собственные потери ИГИЛ убитыми составили около 6 тысяч боевиков.
Большинство потерь черного халифата приходится на долю местного суннитского ополчения, а не отборных формирований ИГИЛ, заблаговременно выводившихся из районов, дальнейшая оборона которых становилась бесперспективной. Приток добровольцев в отряды суннитского ополчения стимулировался этническими чистками в зоне наступления иракской армии и шиитских милиций: осознав свою обреченность, за оружие брались и многие из тех, кто при иных обстоятельствах предпочел бы остаться в стороне. Здесь опять же просматривается сходство с ситуацией в Сирии, где мобилизующим фактором для суннитов наряду с идеологией джихада против "власти кафиров" является эффект жестоких расправ, осуществляемых в суннитских районах разнородными формированиями воюющей за Асада коалиции.
Наступательная операция в сирийском Алеппо продолжалась шесть месяцев, с 25 июня по 22 декабря 2016 года. Штурм Мосула затянулся на восемь с половиной месяцев: его начало официально датируется 16 октября 2016 года, а завершение - 29 июня 2017 года (в этот день взорванная боевиками халифата мечеть Ан-Нури в центре Западного Мосула оказалась в зоне контроля иракской армии, и Хайдер Абади объявил о совершившемся освобождении города). Теперь такими же средствами, т. е. бомбардировками с воздуха и мощным артиллерийским огнем, вызывающим массированное разрушение городской инфраструктуры, осуществляется освобождение Ракки, где главной боевой силой на земле в противоборстве с ИГИЛ являются сирийские курды.
Даже самыми твердыми оптимистами признается, что ожидаемый по результатам сражений в Мосуле и Ракке демонтаж квазигосударства джихада в Ираке и Сирии не приведет к полному уничтожению ИГИЛ. Эта организация, давно отобравшая у "Аль-Каеды" пальму первенства в рассредоточенной гибридной войне, уже доказала свою способность генерировать исламский террор в странах Запада, России, Израиле, Турции и даже в Иране, используя наряду со своими проверенными кадрами также и местных жителей, ранее не участвовавших в боевых действиях, но встающих под знамена черного халифата под воздействием соответствующей пропаганды.
При этом следует понимать, что демонтаж квазигосударства ИГИЛ также остается на данном этапе нерешенной задачей. Ирак и поддерживающие его силы западной коалиции не смогли добиться военного разгрома ИГИЛ с завершением решающей фазы боев за освобождение Мосула. Так, в центральных провинциях Ирака по-прежнему действуют около 80 мобильных групп халифата, насчитывающих в общей сложности не менее 6 тысяч боевиков. Сохраняя контроль над сельскохозяйственными районами Междуречья, ИГИЛ пополняет свою казну взимаемыми с населения налогами, и его бюджет, составивший в первой половине 2017 года около 300 млн долларов, может составить в годовом исчислении порядка 500 млн (с учетом сокращения налоговой базы - но также и сокращения текущих расходов на административные и хозяйственные нужды). Этого более чем достаточно для продолжения террористической войны в Сирии и Ираке, равно как и для постепенного переноса диверсионной активности ИГИЛ в иную плоскость.
