Отчет: прокуроры с судмедэкспертами скрывали важные улики
Вследствие этих грубейших нарушений этики в тюрьме могли сидеть невиновные люди, а виновные оставаться на свободе
Глава Управления по контролю за работой прокуратуры Давид Розен опубликовал 28 мая отчет, содержащий острую критику отношений между госпрокуратурой и Институтом судебно-медицинской экспертизы в тот период, когда им руководил профессор Йегуда Хис. Согласно отчету, взаимоотношения между ними включали грубейшие нарушения этических норм. А именно: прокуратура скрывала результаты вскрытия тел, которые могли привести к признанию подсудимых невиновными, нарушала предписания суда и подавала обвинительные заключения, не включавшие эти критические, а по сути – судьбоносные для людей улики.
Отчет указывает на то, что вследствие этих нарушений в тюрьме могли сидеть невиновные люди. С другой стороны, могла иметь место обратная ситуация, когда против виновных обвинительные заключения не подавались.
Отчет обязывает прокуратуру предоставлять защите все материалы следствия.
Проверка прокуратура началась после серии публикаций в газете "Едиот ахронот" начиная с декабря 2000 года. Журналистские расследования привели впоследствии к созданию следственных комиссий, полицейскому расследованию и проверкам министерства здравоохранения, которые в итоге привели к увольнению Хиса.
Однако даже его увольнение не изменило политики прокуратуры. Эта ситуация заставила бывшую главу Управления по контролю за работой прокуратуры – предшественницу Давида Розена – судью Хилу Грасталь составить подробный отчет о нарушениях. Полтора года назад отчет прогремел внутри прокуратуры как гром среди ясного неба. Но вместо того чтобы все исправить, прокуратура вышла на войну против управления и против Грасталь лично. 11 прокуроров, которые могли пострадать от отчета, подали в Верховный суд апелляцию против его публикации. Почувствовав, что никто ее не поддерживает, Грасталь подала в отставку. На ее место был назначен Розен.
Он продолжил работу Грасталь, в чем-то смягчил отчет, в чем-то ужесточил. Но суть его осталась прежней: этичность и профессионализм (что называется, чистота рук) работников прокуратуры оказались под большим вопросом.
В отчете, в частности, говорится, что бывали случаи, когда результаты экспертиз несколько раз менялись – и всякий раз не в пользу обвиняемых. Например, в случае разбирательства по делу об обнаружении тела человека сначала эксперты написали, что причина смерти неизвестна, потом, что речь идет о самоубийстве, а потом изменили версию на убийство. Все бы ничего, но проблема заключалась в том, что на суде проводивший экспертизу врач заявил, что нельзя исключать версию самоубийства. Однако прокуратура вмешалась, привела выводы после допроса обвиняемого, признавшегося в убийстве, после чего тот же врач написал другой отчет, в котором говорится, что версия самоубийства исключена. Обвиняемый был признан в предумышленном убийстве.
В другом случае задержанный два года провел под арестом по обвинению в нападении при отягчающих обстоятельствах, хотя прокуратуре было известно, что в Институте судмедэкспертизы считают, что пострадавший сам нанес себе увечья, чтобы подставить задержанного. Прокуратура скрыла этот факт и даже велела изъять эту информацию из материалов дела, чтобы адвокаты задержанного не смогли воспользоваться ею для его защиты. Однако в конечном счете прокуратуре пришлось пойти на попятную и отозвать обвинительное заключение.
Между позициями Грасталь и Розена существует некоторое различие. Если первая считает, что прокуратуре нельзя вступать в контакты с судмедэкспертами, чтобы повлиять на их работу, Розен придерживается мнения, что прокуроры должны обсуждать итоги экспертизы напрямую с экспертами, даже если вследствие этого обсуждения эксперты меняют версию. Грасталь считала, что в таких случаях может возникнуть подтасовка, вызванная давлением прокуратуры, а потому вмешательство не просто неэтично, но незаконно. Однако Розен не поддержал этот подход.
К примеру, однажды в суде разбирался случай, когда человек получил два ножевых ранения от двух разных преступников. Вопрос, от которого из них он скончался, был принципиален для признания виновным одного или другого нападавшего. Если сначала эксперты считали, что пострадавший скончался от ранения слева, то после задержания подозреваемого, заявившего, что он нанес удар справа, прокуратура обратилась в институт, что привело к изменению версии экспертов. Теперь они написали, что раненый умер от ранения справа, благодаря чему задержанный был признан виновным в убийстве.
В других случаях Розен ужесточил отчет. Так, он процитировал высокопоставленного представителя министерства здравоохранения, который сказал, что "Институт судмедэкспертизы превратился в наемников прокуратуры", цель которых – сократить до минимума возможности адвокатуры и ее доступ к результатам экспертиз.
Розен отметил, что после вступления в должность преемника Хиса – доктора Хена Кугеля – все нарушения в самом институте были исправлены, однако в том, что касается взаимоотношений между институтом и прокуратурой, проблемы остаются.
Министр юстиции Аелет Шакед обещала сделать все для реализации отчета и прекращения порочных связей экспертов с прокурорами, из-за которых страдают невиновные люди.
