Ultima Thule: анализ главных политических событий в Израиле
О встрече Нетаниягу с Гринблаттом, внутриполитических раскладах, возможном решении Мандельблита и пр.
Пятичасовая встреча Биньямина Нетаниягу cо спецпредставителем президента США на международных переговорах Джейсоном Гринблаттом завершилась публикацией заявления, подтверждающего "приверженность Израиля и США достижению истинного и прочного мира между Израилем и палестинцами, который укрепит безопасность Израиля и стабильность в регионе".
Участники встречи, состоявшейся в Иерусалиме 13 марта, выразили надежду на расширение круга участников ближневосточных переговоров и сообщили, что ими было проведено обсуждение вопроса об израильском строительства в Иудее и Самарии - "с тем, чтобы сформулировать позицию, которая приведет к укреплению мира и безопасности".
Джейсон Гринблатт и Биньямин Нетаниягу. Фото: EPA
В сообщении также указывается, что Гринблатт подчеркнул заинтересованность Дональда Трампа "в развитии палестинской экономики и улучшении качества жизни палестинцев" и что эту позицию президента США полностью разделяет премьер-министр Израиля, видящий в экономическом процветании ПА "путь к улучшению возможности достижения мира".
Ничего конкретного об актуальной позиции Белого дома в связи с вопросом о строительстве в Иудее и Самарии мы не узнали. Само наличие такой позиции вызывает сомнения, но это неудивительно: формирование новой администрации США, столкнувшееся со значительными трудностями, пока не завершено, оно отстает от обычного графика комплектации кадрами, и проводимые ею дискуссии по конкретным вопросам внешней политики находятся в самом начале. Гринблатт выглядит человеком, обсуждать с которым вопрос о строительстве в Иудее и Самарии израильскому руководству должно быть удобно: религиозный еврей, выпускник Нью-Йоркского университета и давний бизнес-партнер Дональда Трампа, он был какое-то время учащимся йешивы "Хар-Эцион", расположенной в поселении Алон-Швут за "зеленой чертой". Но беда в том, что сомнения вызывает также и наличие внятной позиции по вопросу о строительстве в Иудее и Самарии у Биньямина Нетаниягу и министра обороны Авигдора Либермана - двух ключевых политиков, от решения которых во многом зависит и то, какую позицию по этому вопросу займет администрация Трампа.
Нетаниягу отказался обсуждать с членами израильского правительства очередной проект намеренного развала существующей коалиции и создания вместо нее нового политического партнерства, в котором место Еврейского дома рядом с Ликудом займет Авода (детали этого проекта, обсуждавшегося Нетаниягу с Ицхаком Герцогом летом прошлого года, получили известность благодаря недавним публикациям Барака Равида в газете "Гаарец"). Политикам и журналистам остается гадать, кого именно обманывал тогда Нетаниягу - Герцога, уходящую администрацию Обамы, руководителей ЕД или себя самого. Судя по характеру бесед между лидерами Ликуда и Аводы, Нетаниягу мечтает о повторении маневра, предпринятого в 2005 году Ариэлем Шароном и вызвавшего появление партии Кадима. В одной из прошлогодних бесед им было брошено возможное название нового блока, в котором лояльная лично ему часть Ликуда объединится с Сионистским лагерем Герцога и Ливни: "Сионистский Ликуд".
Игры справа
Насколько все это было серьезно? Что именно остановило Нетаниягу? Убедительных ответов на эти вопросы никто не имеет. Зависимость от ЕД и, главное, перспектива усиления этой партии за счет Ликуда реально пугают Нетаниягу. Его неприязнь к Нафтали Беннету и Аелет Шакед носит открытый характер, и то, что оба они демонстрируют убедительное сочетание идеологической твердости с исключительными достижениями на своих министерских постах, воспринимается им как дурное предвестие: министр образования Беннет за два года добился 30-процентного увеличения числа школьников, изучающих математику в максимальном объеме школьной программы, Шакед осуществляет важные реформы в минюсте и Верховном суде, и все это в условиях явного дефицита поддержки со стороны премьер-министра.
Но как бы ни хотел Нетаниягу преодолеть свою зависимость от ЕД и правой, идеологически мотивированной части Ликуда, он не может забыть главную травму в своей политической жизни: рукопожатие с Ясером Арафатом и заключение соглашения "Уай-плантейшн" (1998), в результате которого он лишился поддержки правых, не простивших ему передачи ПА 13 процентов территории Иудеи и Самарии, не нашел поддержки у левых и с треском проиграл Эхуду Бараку выборы 1999 года.
Кажется, именно память об этом событии удерживает Нетаниягу от действий, которыми будет подорвано его партнерство с правым крылом национального лагеря. В настоящий момент он может поставить себе в заслугу то, что со времени его возвращения к власти им обсуждались самые разные планы, давались самые спорные обязательства, но реально под палестинский контроль не было отдано ни одного квадратного сантиметра.
В то же время и четкой позиции в пользу активизации поселенческой деятельности Нетаниягу не занимает. Планы частичной аннексии Иудеи и Самарии не встречают поддержки с его стороны - ни в формате распространения израильского суверенитета на Маале-Адумим, ни в более широком формате аннексии Большого Иерусалима (предложение Исраэля Каца), ни тем более в предлагаемом Еврейским домом формате аннексии зоны С.
То же самое верно в отношении Авигдора Либермана, который с момента своего назначения на пост министра обороны вернулся к полюбившейся ему роли "ответственного взрослого" и полемизирует главным образом с правыми. Примечательной особенностью этой полемики является уклонение Либермана от обсуждения конкретных предложений по Маале-Адумим, Большому Иерусалиму и зоне С. Вместо этого он предупреждает об опасности немедленного кризиса в отношениях с новой администрацией США в случае принятия Израилем решения об аннексии всей территории Иудеи и Самарии.
В действительности такой вариант предлагается очень немногими, и политический шанс, связанный с победой Дональда Трампа на президентских выборах в США, состоит как раз в том, чтобы отойти от схемы "все или ничего" и реализовать израильские интересы в Иудее и Самарии наиболее удобным и безопасным для еврейского государства образом. Аннексия зоны С, не сопряженная с необходимостью предоставления израильского гражданства слишком большому числу палестинцев, отвечает данному требованию, но глава НДИ явно предпочитает полемику с бутафорским противником. При этом средством сохранения поддержки в национальном лагере для него остается продвижение инициатив, объективно малосущественных, но удобных тем, что они вызывают истерическую реакцию арабских депутатов кнессета. Примером такого рода является утвержденный на днях в первом чтении закон о муэдзинах.
Повестка дня
Бывший министр обороны Моше Яалон официально сообщил на этой неделе о своем выходе из Ликуда и о создании амуты, которая, как всем очевидно, должна превратиться со временем в политическую партию и принять участие в выборах в кнессет. Публичный шаг Яалона стал естественным дополнением к другим событиям последнего времени, свидетельствующим о воцарении в стране предвыборной атмосферы. Решения о скором проведении праймериз приняты лидерами ЕД и МЕРЕЦа, подготовка к праймериз заметно оживилась в Аводе. Все эти события являются отголоском следственных процедур, осуществляемых израильской полицией в отношении Биньямина Нетаниягу ("дела 1000" и "2000") или лиц из его ближайшего окружения ("дело 3000").
Как уже отмечалось на этих страницах, с точки зрения закона Нетаниягу может оставаться главой правительства даже в том случае, если он предстанет перед судом. К автоматической отмене полномочий премьер-министра приводит лишь вынесение ему обвинительного приговора, в котором прямо указано, что совершенное им преступление содержит позорящие виновного обстоятельства (калóн), и утверждение этого приговора Верховным судом. Но господствующее в израильском политическом сообществе настроение таково, что оно не позволит премьер-министру остаться у власти, если предъявленные ему обвинения станут предметом судебного разбирательства.
Дело даже не в том, что БАГАЦ, давно доказавший, что его возможности в "творческой интерпретации" действующего законодательства не имеют границ, найдет способ отправить Нетаниягу в отставку, не дожидаясь исхода судебного процесса над ним. Важнее то, что представшему перед судом премьер-министру трудно сохранить политическую поддержку, необходимую для отправления власти. Тонуть вместе с ним никто не захочет.
Таким образом, критической точкой в актуальном для нас контексте становится не приговор, а окончательное решение о передаче дела Нетаниягу в суд. Можно понять, почему участники политической игры хотят прийти к этой точке во всеоружии, завершив внутрипартийные выборы (там, где они проводятся) и будучи готовыми к выборам в кнессет. Но так ли эта точка близка, как может показаться в настоящее время?
Допустим, что, завершив расследование по одному (или нескольким) из упомянутых выше литерных дел, полиция выступит с однозначной рекомендацией о предъявлении премьер-министру уголовного обвинения. В этом случае рекомендации полиции должны будут утвердить сначала окружная прокуратура, затем государственная прокуратура и, наконец, юридический советник правительства Авихай Мандельблит. Если и он решит, что Биньямин Нетаниягу должен предстать перед судом, им будет назначена процедура досудебного слушания (шимýа), в ходе которой премьер-министр сможет изложить ЮСП свои аргументы против такого решения. И только в том случае, если по завершении указанной процедуры Авихай Мандельблит останется при своем прежнем мнении, им будет принято окончательное решение о передаче дела в суд.
Трудно предположить, что вся эта цепь процедур завершится до следующей зимней сессии кнессета, а к тому времени пикантные сообщения о душистых сигарах, коллекционном шампанском и пр. лишатся своей сегодняшней свежести. Поистертые, они уже не будут иметь такого влияния на публику, и этот момент, т. е. вектор общественного настроения, будет иметь существенный вес в числе прочих факторов, влияющих на решение юридического советника правительства. Наряду с правовым содержанием судебное преследование премьер-министра всегда имеет выраженный политический аспект.
Нетаниягу знает об этом лучше других, и именно поэтому ему важно вернуть себе контроль над информационной повесткой дня, утраченный им с началом гласного расследования затрагивающих его подозрений. Указанной цели среди прочего служат все более частые зарубежные поездки премьер-министра: Вашингтон, Сингапур, Сидней, Москва, Пекин.
Это не значит, что визиты Нетаниягу не имеют реального политического содержания, но они также важны ему в качестве средства восстановления контроля над информационной повесткой дня: не подозреваемый, о сомнительных связях и допросах которого сообщают местные СМИ, а международный политик первого ранга, которого всюду рады принять. В некоторых случаях иностранные коллеги готовы оказать израильскому премьеру посильное содействие непосредственно в ходе расследования. Например, "неожиданным" телефонным звонком из Овального кабинета, который раздается в канцелярии премьер-министра как раз в тот момент, когда Нетаниягу дает показания следователям.
