Максим Леонидов: "У меня в теудат-зеуте написано "еврей"

Сегодня легендарный бит-квартет «Секрет» вновь существует в золотом составе и вот уже несколько лет пребывает в перманентном праздновании 30-летнего юбилея. История этого коллектива во многом оказалась зависима от одного человека - Максима Леонидова. Благодаря его таланту и бешеной энергии группа стала успешной и знаменитой, затем перешла в режим полураспада с его уходом и отъездом в Израиль, а теперь вновь засверкала после записи первого за 24 года молчания альбома «Все это и есть любовь»...

Так и не став ни «новым русским» в России (как его соавтор и товарищ по группе, а ныне автопромышленник Николай Фоменко), ни «старым» новым репатриантом в Израиле, Максим Леонидов тем не менее сумел внести свой вклад в золотой фонд современной российской песни.

- Макс, ма нишма?

- Бесэдер!

- Часто вам сегодня приходится отвечать на этот вопрос?

- Вы знаете, в России у меня есть друзья-израильтяне, но при встречах мы обычно общаемся на русском.

Максим Леонидов

- А почему бит-квартет «Секрет» не репатриировался в Израиль в полном составе? Ведь, кажется, все участники группы подпадают под Закон о возвращении?

- Нет, под Закон о возвращении подпадали только я и Заблудовский. Ни Коля Фоменко, ни Леша Муршов никакого отношения к еврейству не имеют. Они - два абсолютно русских человека.

- Может, они просто не знают об этом? У нас в Израиле их подозревают…

- Евреи всегда всех подозревают. Но я вас уверяю. И в группе еврейский вопрос никогда не обсуждался. Мы жили в стране, в которой 95 процентов евреев были абсолютно ассимилированы в обычную советскую жизнь, в которой, как вы помните, места национальным традициям и религии не было. Поэтому мы не чувствовали между собой никакой разницы, и наше еврейское происхождение никак не сказывалось на наших отношениях, целях, задачах и образе жизни.

- Однако, насколько я знаю, соратники по группе болезненно восприняли ваш отъезд в Израиль?

- Они болезненно восприняли мой уход из группы, а не отъезд, который, кстати, случился гораздо позже.

- Сколько лет прошло, пока вы друг друга простили?

- Даже когда я еще жил в Израиле, ребята приезжали туда, и мы виделись. Ну, а когда я в 1996 году вернулся в Россию, мы уже стали полноценно общаться, начались первые совместные юбилейные концерты. Так что лет 7 мы были... не скажу, что в ссоре, но по крайней мере не общались.

Бит-квартет "Секрет". Фото: пресс-служба

 - Кто сделал первый шаг к примирению?

- Как-то это обоюдно получилось. Нашлись люди, взявшиеся организовать наши совместные выступления, всем это было интересно, и все решили забыть о прежних дрязгах и ссорах. И слава Богу.

- Остаются ли друзьями все участники группы «Секрет» в общебытовом смысле сегодня? Ходите ли друг к другу в гости, выезжаете ли семьями на шашлыки?

- Как вам сказать... Представьте, люди, которые прожили в семье долгое время, потом расстались и через какое-то время встречаются… Они друзья или нет? Это нечто большее. Может быть, наши отношения сегодня и лишены прежней теплоты, но существует близость, которая есть между родными людьми. Нам столько друг о друге известно! Поэтому, наверное, мы братья, а не друзья.

- Еще один еврейский вопрос. Сегодня многие российские селебритиз стали подчеркивать свое еврейство - напоминать об этом публике, записывать соответствующий музыкальный материал, участвовать в рекламных роликах, популяризирующих еврейский образ жизни. Вас среди них нет, несмотря на ваше очень яркое израильское прошлое. Единственный ваш еврейский постизраильский проект - это участие в альбоме Макара «Тонкий шрам на любимой попе» с песней Марка Фрейдкина про бабушку Ревекку. Бурлит ли в вас, хотя бы иногда, зов крови?

- Тут нужно определиться с тем, что считать зовом крови. Участие в праздновании Хануки в Сибири я не считаю бурлением зова крови. Зов крови - это когда я приезжаю в Израиль, один или с семьей, путешествую по стране, посещаю свои любимые места, когда я иду в свой любимый израильский ресторан, когда вожу людей по Галилейскому морю, когда показываю им Кейсарию, «Гейхал ха-тарбут» в Тель-Авиве или «Брехат ха-Султан» в Иерусалиме… Вот это - зов крови. А выставлять свое еврейство напоказ? Я, честно говоря, не знаю, для чего это нужно. Знаете, я - гражданин Израиля, собственно говоря. У меня в «теудат-зеуте» указано «йегуди». Мне уже ничего больше выставлять не нужно. А если иногда меня зовут на праздник петь в синагогу, то при наличии свободной даты я это сделаю. Точно так же, как я это сделаю и в буддийском храме, и в православной церкви. Я в этом смысле абсолютно аполитичен - считаю, что Бог един и все религии в принципе говорят об одном и том же. Поэтому я не вижу нужды, скажем, носить на груди магендавид и везде подчеркивать свое еврейство. У меня паспорт есть, мне достаточно.

- Давайте поговорим о новом альбоме «Секрета». Как вы сами оцениваете эту работу?

- Мне по-прежнему нравится, как это сделано, а именно: звук, аранжировки. Все как хотелось. Не скажу, что все 12 песен альбома мне нравятся одинаково, но несколько действительно хороших там есть. И одна из них - та, что дала название всему альбому.

- Это вынужденная мера. Эти пять нот, которые совпали в наших произведениях, есть, кстати, и в песне Майкла Джексона «Give In To Me», которая, собственно, с них и начинается. Если покопаться, можно еще с десяток совпадений найти. Но поскольку Изхара Ашдота это очень возмутило (я не знаю, может, и меня на его месте это возмутило бы), то мы спорить с ним не стали - он получил вознаграждение, и, естественно, мы стали указывать его имя, как соавтора.

- Очень немногие в мире умеют заставить миллионы подпевать себе. Поэтому вы без всякого преувеличения, безусловно, знатный хитмейкер. Однако раздражали ли вас раньше упреки в стилевой похожести, скажем, на «Beatles», на «Dire Straits», на БГ, на Макара, снова на «Beatles», только взрослых, периода «Антологии»? И раздражают ли сейчас?

- Мы живем не в безвоздушном пространстве. У всего на свете откуда-то растут ноги. У того же Макара огромное количество «ныряний» в Окуджаву, Галича, тех же «Beatles» и «Creedence»… А не было бы Боба Дилана на свете - не было бы никакого Гребенщикова. Вернее, он был бы, но был бы другим. Точно так же, как он был бы другим, если б не было Дэвида Боуи. И Заболоцкого, кстати говоря, Юрия Кузнецова и Геннадия Григорьева, поэтов петербуржской школы, на которых вырос БГ… Естественно, что все мы находимся под чьим-то влиянием, начинаем быть похожими на кого-то. Знаете, у Леннона был довольно продолжительный период, когда он пытался писать как Боб Дилан. Потом он перестал это делать, остался Джоном Ленноном. Раздражает ли? Ну да, иногда раздражает. Вот, мол, этот Леонидов пытается как БГ писать… А это на самом деле - рост, если артист продолжает искать себя. Это все-таки хорошо.  Да и потом, знаете, я, например, по сути своей скорее артист, нежели поэт. Поэтому мне интересно разные маски надевать, разную музыку играть. Мне даже иногда неважно мое авторство. Я с удовольствием записал ретро-альбомы «Давай закурим» и «Папины песни». Я с удовольствием бы и американскую музыку 1940-х, 1950-х, 1960-х записал. Но без авторских прав на исполнение этих произведений это невозможно.

- Для вас работа - это главное в жизни? 

- Есть и другие вещи, которые меня волнуют. Это прежде всего семья, жена, дом, мои дети, которым я уделяю много времени. Стараюсь не отнимать работой время у семьи - к счастью, такая финансовая возможность есть, мне не нужно горбатиться. Также меня в жизни очень интересует театр - в последние 10 лет я участвовал в нескольких интересных театральных постановках. И, несмотря на то что меня часто приглашают, я иногда отказываюсь, если чувствую, что не могу контролировать ситуацию до конца. Для меня это важно. Исключением может быть прям уж совсем интересные аферы, как это получилось с ролью в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой».

- Приезжая на гастроли в Израиль, вы приезжаете домой или в очередную страну?

- Я приезжаю домой. Хоть и не скажу, что это мой единственный дом. Но я ведь и не турист. Невозможно 6 лет прожить в стране, и не просто прожить, а выживать, абсорбироваться, чтобы она не стала твоим домом. Тем более с Израилем меня связывает еще и множество замечательных воспоминаний, связанных с моим житьем-бытьем здесь, - и творческих, и личных, и культурных. 6 лет - это большой кусок жизни. Я счастлив, что в моей жизни это было. Ведь не каждому удается за одну жизнь прожить две.

Полный текст опубликован в газете "Вести"